Nizhny Novgorod Research and Applied Center “Legal Technologies”
Russian Federation
from 01.01.2020 until now
Russian Federation
UDK 34 Право. Юридические науки
Innovative interpretation of law. Review of S. I. Zakhartsev’s monograph “Law: new ideas and readings” (Moscow: Yurlitinform Publ., 2021. 440 p.)
comprehensive theory of law, knowledge of law
Выход в свет рецензируемой монографии демонстрирует погруженность автора в разработку компрехендной теории права. Ее смысловая основа сопрягается с объективным, деидеализированным, деиделогизированным познанием права: принципиально не допускается господство какой-либо концепции. Чем объективней будет оцениваться право как сложное, противоречивое, многогранное социальное явление, четче будут вскрываться все его противоречия и изъяны, сильные и слабые стороны, возможности и пределы этих возможностей, тем скорее получится прийти к познанию права [1, с. 30—31].
С. И. Захарцев особо отмечает высокую значимость в разработке компрехендной теории права сотрудничества со своим учителем и другом профессором В. П. Сальниковым. Этим тандемом выработана концепция права, трактующая его, как многогранный феномен, «бриллиант», требующий системного восприятия и анализа. Исследования С. И. Захарцева и В. П. Сальникова, как известно, позволили выдвинуть предположение: пока не будет создано значительное количество самостоятельных концепций, объективно и полно раскрывающих конкретные грани права, единого и общего понятия создать не удастся. Исследователи уверены, что количество определений права достигнет критической массы, перерастет в качество, что обусловит понимание права на новом инновационном уровне.
Перспективным представлялся компрехендный подход члену-корреспонденту АН СССР и РАН Д. А. Керимову, указавшему в свое время: «Несомненно заслуживает внимания предложенная авторами теория комрепехендного познания права. Традиционно большинство юристов и философов, исследуя право, рассматривают его под углом той концепции, которой отдают предпочтение сами. Главным минусом таких попыток является отсутствие всеохватываемости, разносторонности изучения права и его проявлений, то есть отсутствие компрехендного подхода… Эта теория, поверьте, получит последователей и будет многократно разбираться учеными и преподавателями. Обоснование и разработка такой обобщающей теории вызывает несомненное уважение, а также показывает уровень ее авторов в науке. Компрехендный подход к изучению права является весьма перспективным» [2, с. 70]. Вслед за профессором Д. А. Керимовым ряд правоведов, анализируя тематические работы С. И. Захарцева, также признавали обоснованность и познавательную ценность существования компрехендной теории права [см.: 3—6].
В рецензируемой работе, как и в иных авторских статейных и монографических разработках, С. И. Захарцев, тяготея к философскому осмыслению права, последовательно отражает собственный подход к философии права как гуманитарно-специализированной науке. Ее место в системе научного знания он видит «между» философией и общей теорией права. В авторском подходе философия права — это философско-специализированная наука, предметом изучения которой являются основополагающие проблемы онтологии права, гносеологии права, аксиологии права, антропологии права, логики права, этики права, праксиологии права, правосознания [1, с. 272—273].
С. И. Захарцев справедливо подчеркивает необходимость единой научной методологии в юридической науке. Эту функцию, по его мнению, успешно выполняла и выполняет диалектика, законы которой в праве действуют и являются основой для других научных методов. Автор выражает уверенность в перспективном сохранении значимости диалектического метода познания, сохранении его универсальности для философии права, общей теории права и иных правовых наук.
К заслуге автора следует отнести широкое использование С. И. Захарцевым фундаментальных трудов выдающихся отечественных и зарубежных философов. Обращаясь к работам Гегеля, автор предлагает креативный взгляд на понимание немецким философом государства и общества для права, а также на отдельные философские оценки права. Гегель образно сравнивал познание права с действом художника, справедливо отмечая, что наличие пальцев рук, кистей и красок не сделает любого человека художником. Так же и мысль о праве не есть нечто такое, чем обладает каждый [7, с. 58]. В этом же русле предлагает яркий образ С. И. Захарцев, сравнивая действие права с работой врача: «Дело в том, что от дурной картины или плохого исполнения музыки лишь испортится настроение. А от ошибки врача, неправильного понимания процесса болезни и лечения, ложного диагноза, невнимательности и даже банальной грязи в больнице может зависеть жизнь! То же касается и права, его невнимательного прочтения, неправильного понимания, ложного толкования, заведомо ложного и “грязного” использования» [1, с. 124]. В книге немало и других интересных авторских афоризмов и убедительных метафор.
В контексте компрехендной теории права представляются значимыми рассуждения С. И. Захарцева о «запрограммированности» общества и роли права в этом процессе. Можно согласиться с утверждением о некой запрограммированности и жестких рамках жизни человека в дореволюционной России при ее формировавшемся буржуазном капитализме. Условия жизни человека, перспективы, возможности обусловливались социальным статусом при рождении. Автор иллюстрирует свои суждения освещением ситуации с отменой крепостного права в 1861 году, отмечая позитивную значимость данного исторического события наряду с его фактической формальностью, не принесшей бывшим крепостным средств к существованию. Декларация прав и возможностей не сопровождалась обеспечением их доступности, что по-прежнему удерживало подавляющее большинство крестьянского сословия в соподчиненном положении, сопровождаемом тотальной бедностью и отсутствием возможностей изменить сложившееся положение вещей. Жизнь была запрограммирована и жестко очерчена строгими рамками доступных «жизненных коридоров», что воспринималось как данность.
С. И. Захарцев верно отметил, что в рабовладельческом строе эти «коридоры» обеспечивались насилием. С течением времени методы модернизировались, но сохраняли жесткость, часто были циничны по своей сути. Так, в буржуазно-капиталистическом обществе жизненный коридор человека стала жестко очерчивать экономика. Установился диктат места человека в обществе, основанный на степени финансовой состоятельности гражданина. Программировала жизнь людей относительно небольшая прослойка властных субъектов.
По мнению автора, в настоящее время экономика обеспечивает жизненные коридоры человека и запрограммированность через образование, что, безусловно, более цивилизованно и корректно. Доступность и качество образования, возможность использования «социальных лифтов», количество образованных людей различны в разных социумах и проявляют степень запрограммированности общественной жизни. Для подтверждения своих суждений С. И. Захарцев обращается к анализу системы и сущностным основам образования в СССР. Давая ему высокую положительную оценку и проводя сравнение с современной ситуацией в этой сфере, автор неординарно осмысливает это соотношение. Абстрагируясь от излишней критичности позиции автора, следует отметить логичность вывода о сохранении в современных социумах программируемости и предсказуемости.
Обращаясь к роли права в запрограммированном обществе, С. И. Захарцев связывает ее, по сути, с декларированием равенства прав и стабилизацией существующей стратификации. Интересно мнение автора о необходимости противостоять манипулятивным социальным технологиям правовыми средствами. Технологизированная реальность действительно облегчает возможность целевого властного воздействия на индивида и требует разработки специализированных гуманных разумных правил и границ.
Как любой творческий труд, монография С. И. Захарцева не свободна от спорных суждений и недочетов. Так, оперируя «гипотезой катаклизмов и круговорота жизни на Земле» [подробнее о гипотезе см.: 8], автор излишне пессимистичен: без должных на то оснований уклоняется от предложений перспективно-возможных организационно-правовых и культурно-воспитательных мер по противодействию катаклизмам.
Обращаясь к проблемам правосознания и его деформации, С. И. Захарцев опирается на более ранние авторские исследования профессиональной деформации представителей юридической практики: судей, прокуроров, следователей, сотрудников оперативных подразделений, что весьма информативно, однако обходит вниманием анализ профессиональной деформации адвокатов, нотариусов, сотрудников юридических служб государственных и частных корпораций. Такой подход лишает исследование надлежащей комплексности, не дает возможности убедиться в состоятельности, результативности некоторых аспектов авторской позиции. Здесь важна и степень взаимодействия граждан именно с оставшимся за пределами рассмотрения спектром специалистов. Профессиональная деформация этих представителей юридической практики существенно влияет на обывателей в силу их частого взаимодействия.
Следует отметить также спорность высказывания автора об обвинительном уклоне права. Более корректным представляется устоявшееся в правовой науке и практике обращение к обвинительному уклону в правоприменении, в отправлении правосудия.
С. И. Захарцеву присущ образный, живой, публицистичный язык подачи материала, что в целом добавляет яркости повествованию, однако порой такой отход от канонов монографического научного изложения не оправдан и создает помехи в восприятии предлагаемых идей и выводов. Также автор излишне резок в некоторых критических суждениях. Смягчение формы подачи, более четкая системность и некоторая академичность излагаемого материала могли бы способствовать совершенствованию текста монографии.
Сделанные замечания не умаляют проделанного С. И. Захарцевым труда. Книга содержит интересные новаторские ракурсы актуальных идей, о чем свидетельствуют и имена рецензентов монографии, признанных авторитетов в правоведении (профессоров В. П. Сальникова и В. В. Лазарева).
Монография будет интересна научным и педагогическим работникам юридических, философских вузов, аспирантам и активным студентам, широкому спектру юристов-практиков, поскольку дает простор для критического анализа, содержит материал для ярких тематических дискуссий.
1. Zakhartsev S. I. Law: new ideas and readings: monograph. Moscow: Yurlitinform Publ., 2021. (In Russ.)
2. Kerimov D. A. In the development of the discussion on philosophy and law. Review of the monograph by S. I. Zakhartsev and V. P. Salnikov “Philosophy. The philosophy of law. Legal science”. Moscow: Yurlitinform, 2015. 264 p. The legal field of modern economics, 2015, no. 1. (In Russ.)
3. Borzova E. P., Pokrovsky I. F. A remarkable publication of a unique book in Cambridge. Review of the monograph by S. I. Zakhartsev and V. P. Salnikov “Philosophy. The philosophy of law. Legal science” (Moscow: Yurlitinform, 2015. 264 p.) and its translation: (S. I. Zakhartsev, V. P. Salnikov. The Philosophy of Law and Legal Science. Newcastle upon Tyne: Cambridge Scholars Publishing, 2018). The World of Politics and Sociology, 2018, no. 2, pp. 188-192. (In Russ.)
4. Kolesnikov A. S., Maslennikov D. V., Guk A. I. Reflections on the philosophical and legal works of S. I. Zakhartsev and the originality of his philosophy. Legal science: history and modernity, 2015. no. 12, pp. 177-184. (In Russ.)
5. Komarov S. A., Khabibulin A. G. New work of St. Petersburg scientists on the philosophy of law. Theory of State and law, 2020, no. 1 (17), pp. 193-208. (In Russ.)
6. Romanovskaya V. B., Mineeva T. G., Salnikov S. P. New research in the field of philosophy of law. Review of the monograph “The Idea of freedom. Right. Morality (classical and post-classical philosophy of law): monograph / ed. doct. yurid. S. I. Zakhartseva, M.: Yurlitinform, 2020. 288 p.” Legal science: history and modernity, 2020, no. 1, pp. 185-193. (In Russ.)
7. Hegel G. V. F. Philosophy of law / transl. from German; ed. and comp. D. A. Kerimov, V. S. Nersesyants; auth. introductory article and note by V. S. Nersesyants. Moscow, 1990. (In Russ.)
8. Zakhartsev S. I., Salnikov V. P. On the hypothesis of cataclysms and the cycle of life on Earth in the context of global threats to humanity. The world of politics and sociology, 2016, no. 5, pp. 174-183. (In Russ.)
