Прежде чем говорить о праве в информационном пространстве, остановимся на основных теоретических моментах обозначенной проблемы. Согласно цивилизационному подходу исторический процесс делится на четыре типа цивилизации: архаическую, аграрную, индустриальную и информационную. В основе такого деления лежит технология. Технология в этом случае — очень широкое понятие, включающее в себя и технику, и способы работы с ней, и организацию технологического процесса, и знание, и информацию и др. Что же касается информационной цивилизации, то в отличие от предыдущих стадий развития общества здесь во главу угла ставится не только экономическая компонента, но и информационная, которая, конечно же, связана с экономической составляющей. Не лишена и в настоящее время актуальности мысль Ф. Энгельса о том, что собственность является источником права. Если исходить из типологии собственности, в основании которой положены сферы общественной жизни , то одним из источников правовых отношений в информационном обществе должна стать собственность духовного характера. Ее можно определить как отношения людей по поводу присвоения или отчуждения духовных благ. Данный вид собственности обладает своей спецификой. Во-первых, многие ее виды носят идеальный и информационный характер. Чтобы быть отчужденной или присвоенной, она обретает материальный носитель. Во-вторых, при отчуждении такого вида собственности не всегда происходит как само отчуждение, так и присвоение в полной мере, как мы это привыкли видеть с материальными видами собственности. Например, покупка книги еще далеко не означает приобретение знаний, а передача знаний в процессе образования не означает, что преподаватель, отчуждая этот вид интеллектуальной собственности, лишается ее. Все это определяет сложность правовых отношений в данной сфере общественной жизни. В информационном обществе данный вид правовых отношений усложняется еще и тем, что большая часть духовных ценностей начинает приобретать виртуально-информационный характер, то есть распространяется в информационном пространстве, созданном информационными компьютерными технологиями и системами.
В результате развития информационного общества появляется параллельный мир — информационное социокультурное пространство, в котором все большее количество людей вынуждено и жить, и работать. В этом пространстве роль и место государства несколько иная, нежели в пространстве географическом. Например, Дж. О’Тоал говорит о сетевой структуре государства, кибернетическом праве и информационном ландшафте, которые существуют в информационном пространстве современного социума. Об утрате статуса «географичности» государством в XXI веке пишет С. Шпигель. Подобного состояния полностью существующие государства пока не достигли, но развитие государства как феномена движется в этом направлении. Сейчас многие страны сочетают физическое и информационное государственное пространство. В связи с этим появляется новый вид собственности, а следовательно, и права — информационное.
Новая информационная экономика, производя необходимые для общества информационные ресурсы, сама оказывается в зависимости от них, особенно интеллектуальных. Наиболее актуальным «новшеством» в политико-правовой системе общества и оказывается появление не только информационного государства, но и информационного права, которое должно защищать интеллектуальную собственность в информационном мире, обеспечивать защиту информации, а также предусматривать регулирование отношений между людьми в информационном пространстве.
Специфику воздействия информационного пространства на правовую жизнь социума определить сложнее, чем на жизнь физическую. Это воздействие носит не только актуальный характер, но содержит и спектр потенций, которые могут быть использованы в процессе принятия решений различными политико-правовыми субъектами. Социальные информационные отношения отличаются от реальных общественных отношений по очень многим параметрам. Так, возможная анонимность общения в информационном киберпространстве влечет за собой и своеобразные преступления, которые поражают своим размахом, а главное совершенством. Речь идет, прежде всего, об информационных преступлениях и правонарушениях, информационном насилии и терроризме.
Согласно правовым аспектам государства, оно, по мере своего гражданско-правового развития, получая в свой арсенал информационные технологии, должно более эффективно выполнять свои социальные функции, такие как социальная защита населения, развитие здравоохранения, образования, культуры и других важных сфер общественной жизни. Происходить это должно согласно закономерностям, выражающимся в том, что чем сильнее «армия» у государства, тем больше у него возможностей защитить свой народ как от внешних врагов, так и от внутренних. Эту закономерность определил в своих работах Э. Тоффлер, который считал, что возможность держать под контролем информационные потоки есть реальная власть. По его мнению, информационные ресурсы, правильно распределенные, способны уничтожить бюрократию и сделать общество справедливым, то есть правовым.
Но не стоит забывать, что путь к демократизации имеет и вторую сторону — путь к тоталитаризму. В информационном обществе информационные технологии, оказавшись на службе государственной безопасности, становятся и орудием тотального контроля и управления. В результате вместо социальной защиты граждане попадают в информационную зависимость от властных структур. Несовершенство информационного права сказывается и на других сферах общественной жизни информационного общества. Например, на сфере образования. Отсутствие на законодательном уровне эффективных правовых регуляторов информационных отношений в этой сфере приводит к тому, что ценным становится не образование, а диплом о нем. В результате во все сферы экономики хлынул поток безграмотных специалистов. Аналогичная ситуация наблюдается в сфере здравоохранения и культуры, с которыми связаны основные социальные функции государства.
Подводя итоги, можно отметить, что в информационном обществе наиболее острой оказывается проблема совершенствования норм традиционного права с учетом включения в его состав и норм права информационного, их согласованного развития, а не противостояния.