ВОПРОСЫ ЭФФЕКТИВНОСТИ И СООТНОШЕНИЯ НЕКОТОРЫХ КУРСОВ СОВРЕМЕННОЙ УГОЛОВНОЙ ПОЛИТИКИ: ДОКТРИНАЛЬНО-ПРИКЛАДНЫЕ АСПЕКТЫ
Аннотация и ключевые слова
Аннотация (русский):
В статье через призму эффективности и соотношения продемонстрировано развитие некоторых курсов уголовной политики в областях развития института преступления в разрезе определения категорий деяний по характеру и степени общественной опасности, а также возможности их снижения на одну ступень с учетом условий, указанных в части 6 статьи 15 УК РФ; неопределенности в юридическом значении признаков состояния опьянения, отраженных в статье 23, части 11 статьи 63 и статье 264 УК РФ; развития отдельных направлений освобождения от уголовной ответственности на примере части 1 статьи 761 УК РФ и примечаний к статьям 198 и 199 УК РФ.

Ключевые слова:
противодействие, преступная деятельность, уголовная политика, государство, состояние опьянения, преступление, освобождение от уголовной ответственности
Текст
Текст произведения (PDF): Читать Скачать

Взятое для исследования направление в разрезе современного развития в целом всей уголовной политики и уголовного законодательства в частности представляет особый интерес как для ученых, так и представителей законодательных, а также правоприменительных органов. Это подтверждается и результатами, полученными в процессе проведенного в 2020 году XII Российского конгресса уголовного права на тему «Эффективность уголовно-правового, криминологического и уголовно-исполнительного противодействия преступности» [1], что и натолкнуло нас на необходимость демонстрации наиболее ярких, с одной стороны, и вместе с тем весьма дискуссионных, с другой стороны, направлений уголовной политики с определением их уровня эффективности и соотношения между собой, излагая при этом сугубо авторские позиции по их содержанию.
Современная наука изобилует публикациями теоретического и прикладного формата, посвященными современному состоянию уголовной политики, ее эффективности, а также проблемам реализации новых направлений, возникающих в процессе включения в Уголовный кодекс РФ бесчисленных изменений, порождающих внутриотраслевые и межотраслевые коллизии, а также определенные пробелы в уголовно-правовом регулировании.
Полагаем, что методологически правильно начать с того, что же сегодня понимается под уголовной политикой. Доктрина изобилует схожими и полярными авторскими подходами, раскрывающими ее концептуальное содержание [см.: 2—4]. Их анализ дает основание выделить следующие базовые характеристики исследуемого института. Во-первых, уголовная политика — это неотъемлемая часть политики государственной. Ее главным курсом, в чем сходятся все ученые, является противодействие преступности. Во-вторых, точкой соприкосновения рассмотренных точек зрения выступает приоритетная роль государства в развитии уголовно-правовой политики. В-третьих, это, конечно же, принципы ее реализации, то есть основополагающие идеи, легитимизирующие формы воплощения уголовной политики. Вышеизложенное еще раз подчеркивает ее главенствующую роль в борьбе с различными формами девиантно-криминального поведения. Полагаем, что в развитии выделенных составляющих уголовной политики и должна проходить ее модернизация. Это должно подтверждаться эффективностью реализуемых уголовно-правовых механизмов.
Кто-то может воспринимать эффективность рассматриваемого направления государственной политики через призму нескончаемо вводимых изменений в Уголовный кодекс РФ. Например, по подсчетам А.И. Бойко, «в кодекс за 20 лет добавлено 53 новых статьи (17% от общего числа первоначальных статей), полностью переделаны 85 статей, в статьи 171, 205, 228, 234, 326 изменения вносились по семь раз, а решения по криминализации клеветы поменялись на 180º с разрывом в четыре месяца!» [5]. Но именно они сломали ранее сформированное внутренне единство и разбалансировали уголовное законодательство, тем самым потянув за собой правоприменительную и интерпретационную практику. Фактически мы сегодня наблюдаем реализацию взаимонеобусловленных курсов уголовной политики, которые с определенными сложностями пытаются основательно закрепиться в рамках одного нормативного правового акта. Продемонстрируем несколько, как нам кажется, наиболее ярких примеров из Общей и Особенной частей Уголовного кодекса РФ.
Первое направление представляет собой гуманизацию ответственности. Мы не подвергаем сомнению целесообразность снижения в 2011 и 2019 годах порогов категорий преступлений по характеру и степени общественной опасности (О внесении изменений в Уголовный кодекс Российской Федерации и отдельные законодательные акты Российской Федерации: федеральный закон от 7 декабря 2011 г. № 420-ФЗ // Собрание законодательства РФ. 2011. № 50, ст. 7362; О внесении изменений в Уголовный кодекс Российской Федерации: федеральный закон от 17 июня 2019 г. № 146-ФЗ // Собрание законодательства РФ. 2019. № 25, ст. 3166), а обращаем свое внимание на часть 6 статьи 15 УК РФ, установившей правило, позволяющее менять категорию совершенного деяния на менее тяжкую. В целом не исключая возможности реализации такого юридико-технического приема, имеющего не только глубокое социальное, политическое, но и экономическое содержание, обоснованно спорными видим некоторые признаки, дающие основания для его применения. В частности, введя в их перечень степень общественной опасности, но не включив характер, фактически нарушили позицию, отраженную в части 1 статьи 15 УК РФ, предполагающую рассмотрение этих характеристик преступления как взаимодополняющих и неразрывных. Это подтверждается и в интерпретационном акте Верховного суда РФ, раскрывающем их содержание. Так, в пункте 1 постановления Пленума Верховного Суда РФ от 22 декабря 2015 года № 58 «О практике назначения судами Российской Федерации уголовного наказания» (Бюллетень Верховного Суда РФ. 2016. № 2) отмечено, что справедливость наказания, а, с нашей точки зрения, часть 6 статьи 15 УК РФ на это именно и нацелена, должна напрямую зависеть как от степени, так и характера общественной опасности деяния. При акценте лишь на размере наступивших последствий, уровне участия в групповом преступлении, форме вины, но неучете при этом значимости нарушенных благ и ценностей, находящихся под охраной уголовного закона, фактически нарушается и главная идея рассматриваемого нормативного акта, отраженная в задачах Уголовного кодекса РФ, как раз-таки и сосредоточенная на охране наиболее важных общественных отношений. Недооценка данного обстоятельства существенно снижает ту методологически содержательную идею, которая фактически и должна быть заложена в части 6 статьи 15 УК РФ.
Не менее дискуссионным видится еще один признак рассматриваемого основания изменения категории преступления. Использование такой формулировки, как: «суд вправе» свидетельствует не об императивности, а диспозитивности применения предложенного приема. Странным видится не только то, что при определении категорий деяний используются четкие, конкретные признаки. При их же изменении в разрезе назначения наказания, с учетом положений рассматриваемой уголовно-правовой нормы, закреплены оценочные характеристики глубокого субъективного содержания, что делает данный процесс высококоррупционным и необъективным. Кроме этого, встает следующий вопрос: «А не нарушается ли таким образом принцип равенства граждан перед законом?», так как изменение категории преступления ставит осужденных за одно и то же деяние при применении к одному из них части 6 статьи 15 УК РФ в неравные условия.
Вторым направлением, являющимся примером разбалансированности современных курсов уголовной политики и, как следствие, ее эффективности, выступает неоднозначная оценка состояния опьянения. Юридическая характеристика данного состояния дана в статье 23, пункте 11 статьи 63, частях 2, 4 и 6 статьи 264, статье 2641 УК РФ. Однако в рамках этих положений наблюдается внутриотраслевая коллизия, причиной которой стал курс уголовной политики, нацеленный на ужесточение ответственности за совершение дорожно-транспортных преступлений в состоянии опьянения. Фактически можно продемонстрировать три таких противоречия, два из которых закреплены в Общей части УК РФ. Так, статья 23 УК РФ, закрепляющая базовую позицию в рассматриваемом вопросе, определяет общее правило, по которому лицо, совершившее общественно опасное деяние в состоянии любого вида опьянения, подлежит уголовной ответственности, не относя его не к смягчающему и не к отягчающему обстоятельству. Иными словами, лица, допустившие нарушение уголовного закона, вне зависимости от того, трезвы ли они или пьяны, должны отвечать на равных условиях. Вместе с тем, изменения, внесенные в статью 63 УК РФ путем включения в нее части 11, заложили принципиально иной подход, который действует и сегодня (О внесении изменения в статью 63 Уголовного кодекса Российской Федерации: федеральный закон от 21 октября 2013 г. № 270-ФЗ // Собрание законодательства РФ. 2013. № 43, ст. 5440) в разрезе оценки рассматриваемого состояния субъекта преступления. В настоящее время у суда есть право выбора в части отнесения состояния опьянения к отягчающему вину признаку. Подчеркнем, что, как и при изменении категории преступления на одну ступень ниже, здесь также предложено диспозитивное правило. Но, вместе с тем, в отличие от положений части 6 статьи 15 УК РФ, в основу оценки исследуемого состояния положены как характер, так и степень общественной опасности, и данная позиция не вызывает сомнения. Третий подход, также существенно отличающийся от двух рассмотренных выше, отражен в статье 264 УК РФ. Здесь в императивном формате состояние опьянения безапелляционно выступает отягчающим обстоятельством. При этом остается за рамками нашего понимания, почему прием, реализованный в статье 264 УК РФ, не применен в других схожих деяниях, включенных в главу 27 Уголовного кодекса РФ. В целом же такая юридико-техническая неразбериха указывает на неопределенность и нестабильность уголовной политики в исследуемой области. Полагаем, что более приемлемым (и эта позиция все чаще представляется как в доктрине, так и в разрезе проводимых социологических исследований) будет выглядеть признание отмеченного состояния субъекта отягчающим без какого-либо выбора. Такой прием уже был реализован в УК РСФСР 1960 года и доказал свою обоснованность, состоятельность и эффективность.
Не можем не затронуть третье выделяемое нами направление, посвященное развитию института освобождения от уголовной ответственности, также породившее юридико-технические несостыковки. Например, сравнивая положения части 1 статьи 761 УК РФ и примечания к статьям 198 и 199 УК РФ, приходим к выводу о том, что каждое из них регламентирует основания освобождения от рассматриваемого вида ответственности при совершении лицами налоговых преступлений. Однако условия, позволяющие принять такое юридическое решение и закрепленные в рассматриваемых уголовно-правовых нормах, различные, что продемонстрировано в таблице 1.

Таблица 1
Часть 1 статьи 761 УК РФ    Примечание к статье 198 УК РФ
Впервые совершенное преступление    Впервые совершенное преступление
Возмещен в полном объеме ущерб бюджетной системе Российской Федерации    Полная оплата:
— недоимки;
— пени;
— штрафа


Как теоретически, так и практически изложенные позиции породили значительное количество споров среди ученых, а также представителей правоприменительных и судебных органов. С учетом правила квалификации и действия уголовного закона во времени предлагалось несколько радикально отличающихся подходов для разрешения выявленной коллизии.
Представители гуманистического подхода апеллировали следующими аргументами. Учитывая, что статья 761 УК РФ была включена в Уголовный закон в 2011 году (О внесении изменений в Уголовный кодекс Российской Федерации и отдельные законодательные акты Российской Федерации: федеральный закон от 7 декабря 2011 г. № 420-ФЗ // Собрание законодательства РФ. 2011. № 50, ст. 7362), а примечание к статье 198 УК РФ — в 2009 году (О внесении изменений в часть первую Налогового кодекса Российской Федерации и отдельные законодательные акты Российской Федерации: федеральный закон от 29 декабря 2009 г. № 383-ФЗ // Собрание законодательства РФ. 2010. № 1, ст. 4), здесь работает правило, закрепленное в статье 10 УК РФ, определяющее условия обратной силы действия Уголовного закона. И связано это было с тем, что буквальное толкование условий освобождения, закрепленных в рассматриваемых статьях, показало, что более мягкими они выглядят в части 1 статьи 76 УК РФ (ущерб), так как предполагали лишь уплату удержанных налогов без каких-то дополнительных финансовых обременений.
Представители противоположного приема настаивали на необходимости обязательного учета условий, указанных в примечании к статье 198 или 199 УК РФ, обосновывая свой подход институтом конкуренции общей и специальной нормы, где к общей отнесены положения части 1 статьи 761 УК РФ, а к специальной — отмеченные примечания. Рассматриваемый подход существенно усложнял реализацию механизма освобождения от ответственности, так как предполагал не только уплату недоимки, но и пени, а также штрафа, регламентированного налоговым законодательством. Оба приведенных приема напрямую влияли на эффективность уголовной политики в области противодействия отдельному виду экономической преступности.
На представленную полярность подходов обратил свое внимание Верховный Суд РФ, который в одном из своих постановлений высказал позицию, применяемую сегодня всеми уполномоченными органами. Нашла она свое отражение в постановлении Пленума Верховного Суда РФ от 27 июня 2013 года № 19 «О применении судами законодательства, регламентирующего основания и порядок освобождения от уголовной ответственности», где под ущербом, указанным в части 1 статьи 761 УК РФ, предложено понимать недоимку, пени и штраф, о чем и говорится в анализируемых примечаниях. В целом мы разделяем позицию Верховного Суда РФ, но за границами нашего понимания остается вопрос о целесообразности нахождения в Общей и Особенной частях Уголовного кодекса РФ тождественных положений, регламентирующих условия освобождения от уголовной ответственности за совершение ряда налоговых преступлений.
Полагаем, что наличие в действующем Уголовном кодексе РФ приведенных выше примеров фактически указывает на кризис уголовной политики. Сверхактивное развитие и кардинальная модернизация уголовного законодательства и в целом всей уголовной политики ставит вопрос об эффективности выбранного сегодня курса противодействия преступности. Существенная рассистематизация уголовного законодательства, а также лишь точечное реагирование на вновь возникающие угрозы требует пересмотра самого концепта уголовно-правовой борьбы с различными формами криминально-девиантного поведения. В этой связи необходима разработка и принятие на законодательном уровне общегосударственной концепции (доктрины) дальнейшего развития уголовного законодательства, в разрезе реализации положений которой и будут устранены внутриотраслевые и межотраслевые коллизии, что позволит существенно повысить уровень эффективности имеющихся сегодня уголовно-правовых инструментов.
Снятие выявленных пробелов, коллизий и недочетов в реализации современных курсов уголовной политики в области развития Общей и Особенной частей Уголовного кодекса, существенно влияющих на эффективность уголовного законодательства, возможно только в разрезе принятия государственной доктрины (концепции) уголовного права. Примеры ее разработки сегодня уже есть [6]. Вместе с тем, до обсуждения их на уровне законодателя мы еще не дошли, что и парадоксально.
Подводя итог проведенного исследования, подчеркнем, что реализация современных направлений уголовной политики требует кардинальных перемен в одноименном законодательстве. В чем это будет выражено — в дальнейших бесконечных редакциях действующего Уголовного закона или принятии нового — остается риторическим вопросом, ответ на который даст лишь время.

Список литературы

1. Эффективность уголовно-правового, криминологического и уголовно-исполнительного противодействия преступности: материалы XII Российского конгресса уголовного права, состоявшегося 28-29 мая 2020 г. (заочно). М.: Юрлитинформ, 2020. 664 с.

2. Чубинский М.П. очерки уголовной политики: понятие, история и основные проблемы уголовной политики как составного элемента науки уголовного права: монография. М.: Издательский Дом «Инфра-М», 2008. 435 с.

3. Побегайло Э.Ф. Уголовная политика современной России: авторская концепция // Вестник Российского государственного университета им. И. Канта. 2007. № 9. С. 6-15.

4. Бойко А.И. Принципиальна ли уголовная политика? // Правовая политика и правовая жизнь. 2008. № 2. С. 56-66.

5. Бойко А.И. Причины, подходы и технология анализа эффективности уголовно-правовых мер // Эффективность уголовно-правового, криминологического и уголовно-исполнительного противодействия преступности: материалы XII Российского конгресса уголовного права, состоявшегося 28-29 мая 2020 г. (заочно). М.: Юрлитинформ, 2020. С. 26-30.

6. Голик Ю., Иногамова-Хегай Л., Комиссаров В., Номоконов В. О национальной концепции уголовного права // Уголовное право. 2006. № 2. С. 18-20.


Войти или Создать
* Забыли пароль?