сотрудник
Россия
УДК 34 Право. Юридические науки
В статье анализируются современное состояние взаимодействия подразделений уголовного розыска и Следственного комитета Российской Федерации в процессе раскрытия убийств прошлых лет, а также возможные перспективы его совершенствования.
взаимодействие, подразделения уголовного розыска, Следственный комитет Российской Федерации, раскрытие убийств прошлых лет
Вопросы взаимодействия подразделений уголовного розыска (далее — УР) и Следственного комитета РФ (далее — СК РФ) в ходе раскрытия убийств прошлых лет, как, впрочем, и других преступлений, в последние годы приобретают все большую актуальность. И это не удивительно, поскольку от этого напрямую зависит результативность раскрываемости и в целом показатели борьбы преступностью.
В отечественной юридической литературе представлены различные точки зрения, касающиеся определения понятия взаимодействия рассматриваемых субъектов. Не вдаваясь в полемику, отметим, что мы согласны с мнением профессора А.Г. Маркушина, который под таким взаимодействием понимает «систему отношений субъектов раскрытия и расследования преступлений, основанную на законах и подзаконных актах, согласованную по целям, месту и времени с использованием собственных полномочий, методов и форм, присущих каждой из взаимодействующих сторон, имеющую главным направлением обнаружения обстоятельств совершения правонарушений, причастных к ним лиц и розыск преступников, установление их виновности для решения судом вопроса об их справедливом наказании» [1, с. 281].
В контексте рассматриваемого вопроса мы полностью согласны и с мнением профессора В.П. Лаврова о том, что взаимодействие является совершенно необходимым и после приостановления производства по делу о нераскрытом преступлении. Более того, значение правильно организованного взаимодействия по данной категории дел не уменьшается, а значительно увеличивается по сравнению с расследованием в течение установленного законом двухмесячного срока [2, с. 138].
Из содержания отдельных норм оперативно-разыскного и уголовно-процессуального законов очевидно, что подразделения УР и СК РФ при раскрытии убийств прошлых лет имеют, по сути, общие цели и задачи, которые закономерно требуют и совместных действий по их реализации. В этой связи взаимодействие указанных субъектов следует рассматривать как объективную необходимость, определяющую потребность во взаимодействии друг с другом при организации раскрытия подобных преступлений.
Между тем, как показывает практика борьбы с преступностью и теоретические исследования данной проблемы, вместо того чтобы объединять совместные усилия для раскрываемости, происходит их отдаление друг от друга. В настоящее время взаимодействие указанных субъектов оставляет желать лучшего, о чем свидетельствуют и результаты проведенного нами исследования. Так, примерно 57,7% опрошенных респондентов из числа сотрудников УР постоянно сталкиваются с проблемами взаимодействия при организации раскрытия рассматриваемых преступлений; 24,8% — сталкиваются с ними периодически; 6,2% — крайне редко. Не испытывают сложностей во взаимодействии лишь 8,9%.
Примерно такие же результаты были получены в ходе анкетирования сотрудников СК РФ. Так, примерно 51,3% опрошенных респондентов постоянно сталкиваются с проблемами взаимодействия; 21,1% — сталкиваются с ними периодически; 10,5% — крайне редко. Не испытывают сложностей во взаимодействии 15,8% опрошенных сотрудников.
Полученные данные наглядно свидетельствуют о наличии системных проблем взаимодействия рассматриваемых субъектов. Правовая неурегулированность (отсутствие уголовно-процессуального предписания о статусе оперативного сотрудника и следственно-оперативной группы как основной, наиболее эффективной формы взаимодействия в раскрытии убийств прошлых лет), иная психолого-личностная, узковедомственная и тому подобная заинтересованность не дает возможности в полном объеме эффективно консолидировать общие усилия на раскрытии убийств прошлых лет.
Цели и результаты рассматриваемого взаимодействия зачастую зависят от уровня полноты выполнения должностных обязанностей сотрудников УР и СК РФ, их профессиональной готовности к скоординированной деятельности, контроля и оценки результатов, мотивации и стимулирования по итогам совместного труда. Однако проведенные ранее исследования свидетельствуют о наличии существенных проблем в этом вопросе. Так, например, конфликтные ситуации при взаимодействии возникают по причине неудовлетворенности в оценке личного вклада взаимодействующих субъектов — у следователей примерно 47%, у оперативных работников — около 54% [3, с. 159—164]. Кроме того, сотрудники следственных подразделений обращают внимание на формальное отношение к выполнению направляемым ими поручениям (61%), несвоевременное реагирование на них (32%), некачественное процессуальное оформление представляемых следователю материалов (27%) [4, с. 14].
Сотрудники оперативных подразделений, в свою очередь, указывают следователям на их желание переложить часть своих обязанностей на оперативные подразделения (56%), значительное количество поручений, реальная необходимость в которых отсутствует (29%), отсутствие ясных формулировок (23%). Каждый третий оперуполномоченный (34%) при опросе заявил, что следователи зачастую не контролируют исполнение данных ими поручений, а также (27%) не информируют о результатах реализации инициативно представленных сведений оперативно-разыскной деятельности (ОРД) [4, с. 15], в результате чего теряется интерес к последующей совместной работе. Наше исследование, в свою очередь, лишь подтверждает этот факт. Только 24,7% опрошенных респондентов из числа сотрудников УР и СК РФ считают существующее взаимодействие приемлемым.
Не удивительно, что в последние годы некоторые ученые и практики активно высказывают мнение о целесообразности проведения реформы всего предварительного расследования, так как существующая система уголовного преследования себя изжила. Действующее предварительное следствие, по их мнению, должно быть замещено уголовным розыском в широком смысле, а именно административной, объединяющей оперативно-разыскную и процессуальную, деятельностью. «Оно должно стать уголовным преследованием — обвинительной деятельностью прокурора и подчиненных ему в процессуальном отношении органов» [5, с. 253], что предусмотрено европейскими, международно-правовыми стандартами организации обвинительно-прокурорской власти. Полиция в данном случае должна выступать в роли основного агента обвинительной власти, а именно тем уполномоченным органом, который должен «раскрывать и расследовать все преступления, осуществлять досудебное производство в виде полицейского дознания» [6, с. 152].
При таком подходе органы прокуратуры должны выступать как «фильтр», отделяющий полицию от суда. Прокурор, получая от сотрудников полиции соответствующие материалы, дает им юридическую оценку и принимает решение о возбуждении перед судом уголовного преследования либо прекращении дела. «Не вдаваясь в детали, прокурорская деятельность отличается от полицейской тем, что квинтэссенцией первой является «юридизация уголовного преследования» (квалификация преступного деяния, принятия решения о дальнейшем движении уголовного дела и т. д.), тогда как вторая сводится к сбору сугубо доказательственной информации» [7, с. 29].
Существующее в настоящее время разделение функций между подразделениями УР и СК РФ, является искусственным порождением следственного типа уголовного процесса. «Отдельные попытки реформирования предварительного расследования, продиктованные желанием увеличить правовые гарантии личности, посредством разделения работы оперативных подразделений и следственных органов, привели на практике к нарастанию межведомственных противоречий» [8, с. 80], о чем свидетельствует и наше исследование.
К настоящему времени сформировались два диаметрально противоположных подхода к решению вопроса правовой организации взаимодействия указанных субъектов в процессе раскрытия и расследования убийств прошлых лет, как, впрочем, и других преступлений. Первый — основан на необходимости сохранения существующей следственной модели досудебного производства, предполагающей полномочия следователя на принятие основных процессуальных решений по уголовному делу, где он выступает основным гарантом и организатором взаимодействия.
Второй сформирован с учетом необходимости реформирования существующего уголовного судопроизводства и перехода от следственно-правовой организации досудебного производства к модели полицейского дознания, то есть уголовного розыска в широком смысле. При таком подходе досудебное процессуальное расследование как односторонняя деятельность следователя будет упразднена. Данная реформа предполагает изменение всей структуры процесса, ликвидацию предварительного следствия в существующем виде, изменение основ доказательственного права. Таким образом, вопрос взаимодействия следственных органов и оперативных подразделений снимается сам собой.
Большинство опрошенных нами сотрудников УР (57,7%) считают необходимым в будущем реформирование существующей модели уголовного судопроизводства и переход к полицейскому дознанию. Кардинально иные результаты были получены в ходе аналогичного опроса сотрудников СК РФ. Лишь 23,7% опрошенных респондентов согласились с необходимостью проведения соответствующих реформ.
И это не удивительно, поскольку при существующей модели в нашем случае СК РФ является ведущим субъектом в системе обвинения и взаимодействия при организации раскрытия убийства прошлых лет, как в прочем и других преступлений в целом. А предлагаемое реформирование предполагает упразднение (реорганизацию) существующей системы, что вряд ли когда-либо найдет поддержку в следственных кругах.
Безусловно, существующая проблема предварительного расследования в целом и как следствие взаимодействия рассматриваемых субъектов в настоящее время стоит остро и требует определенных коррективов. Однако вопрос проведения вышеуказанных радикальных изменений уголовно-процессуального законодательства требует существенной проработки и дополнительных исследований. Для реализации указанных предложений понадобится длительный переходный период, в связи с чем решение вопроса об отказе от существующей модели и развороте к европейским стандартам уголовного преследования потребует пересмотра концептуальных основ современного правоприменительного механизма.
Несмотря на то что, по нашему мнению, второй вариант является предпочтительным как с практической, так и с экономической точки зрения, его реализация — это вопрос будущего. Полагаем, что в силу политических, социально-экономических, исторических, культурных и др. причин стоит сосредоточить внимание на развитии существующей модели организации досудебного производства, а следовательно, и на взаимодействии подразделений УР и СК РФ при организации раскрытия убийств прошлых лет.
Решение существующих проблем, по нашему мнению, видится в том, что уголовное преследование должно управляться одним участником, а обвинение в целом должно быть сосредоточено в руках одного органа. Единство функции обвинения в уголовном процессе обоснованно предполагает его участие на всех стадиях процесса раскрытия и расследования уголовного дела об убийстве перешедшего в категорию прошлых лет. Следовательно, поскольку в настоящее время прокурор реализует уголовное преследование в суде в форме поддержания обвинения, то целесообразнее было бы ему еще в ходе раскрытия и расследования преступления, непосредственно осуществлять контроль за ходом уголовного преследования, организовывая взаимодействия рассматриваемых субъектов.
На сегодняшний день, несмотря на существующие уголовно-процессуальные ограничения, прокурор вынужден прибегать к различным организационно-правовым средствам, которые в УПК РФ не предусмотрены. Вместо того чтобы по праву управлять раскрытием преступления, он вынужден компенсировать нехватку процессуальных полномочий псевдо-процессуальными, что в свою очередь негативно влияет на взаимодействие прокурора с подразделениями СК РФ, а следовательно, и на взаимодействие СК РФ и УР.
Принцип разделения властей государства должен определять сущность взаимодействия прокурора и органов, осуществляющих предварительное расследование. Между взаимодействующими сторонами обвинения не должно быть системы сдержек и противовесов, как утверждают некоторые ученые [9, с. 62], тем более они не должны противопоставляться друг другу. «Напротив, должен быть один официальный представитель стороны обвинения в уголовном процессе, и следователь таковым быть не должен» [10, с. 178].
Обобщая сказанное, необходимо констатировать, что прокурор как координатор и организатор взаимодействия рассматриваемых субъектов по раскрытию убийства, перешедшего в категорию прошлых лет, объективно обязан играть ведущую роль во время всего досудебного производства. Правоприменительный механизм функционирует до тех пор, пока прокурор как лидер стороны обвинения несет бремя доказывания и поддерживает обвинение в суде.
Решение этого вопроса снимет существующие противоречия между сотрудниками УР и СК РФ в ходе раскрытия убийств прошлых лет. При таком подходе статус прокурора как единого процессуального руководителя, координатора и организатора взаимодействия этой деятельности будет неоспорим. А указанные субъекты взаимодействия под единым началом будут осуществлять свои полномочия в рамках процессуальной или организационно-управленческой согласованности.
1. Маркушин А.Г., Аменицкая Н.А. Оперативно-розыскная деятельность полиции в раскрытии и расследовании преступлений: учебное пособие для вузов. М.: Издательство «Юрайт», 2019. 323 с.
2. Лавров В.П. Организационные и тактико-криминалистические основы раскрытия и расследования преступлений прошлых лет. М.: Академия МВД СССР, 1979. 212 с.
3. Аменицкая Н.А. Взаимодействие следователя и органов, осуществляющих оперативно-розыскную деятельность в раскрытии и расследовании преступлений (в ОВД): дис… канд. юрид. наук. Н. Новгород, 2006. 197 с.
4. Травкин Е.А. Взаимодействие следователей следственного комитета Российской Федерации с органами дознания при раскрытии и расследовании преступлений: автореф. дис. … канд. юрид. наук. М., 2011. 23 с.
5. Уголовный процесс современной России: проблемные лекции в 2 т.: общие положения уголовного судопроизводства: учебное пособие для бакалавриата и магистратуры / под ред. В.Т. Томина, И.А. Зинченко. 2-е изд., перераб. и доп. М.: Издательство «Юрайт», 2017. Т. 1. 366 с.
6. Александров А.С. Полицейское дознание как форма досудебного уголовного преследования // Полиция России: вчера, сегодня, завтра: сборник научных трудов по материалам Международной научно-практической конференции: в 2 т. / под общ. ред. А.Н. Конева. Н. Новгород: Нижегородская академия МВД России, 2012. Т. 1. С. 149-156.
7. Головко Л.В. Реформа полиции в контексте модернизации предварительного производства в российском уголовном процессе // Уголовная юстиция: связь времен: избранные материалы международной научной конференции (Санкт-Петербург, 6-8 октября 2010 г.). М.: ЗАО «Актион-Медиа», 2012. С. 24-31.
8. Александров А.С., Поздняков М.Л. Путь институциональной реформы предварительного расследования // Юридическая наука и практика: Вестник Нижегородской академии МВД России. Н. Новгород: Нижегородская академия МВД России, 2014. № 1 (25). С. 78-82.
9. Багмет A.M., Цветков Ю.А. Сильное следствие и его противники // Lex Russica (Русский закон). 2015. № 4. С. 60-70.
10. Потапов Д.В. Проблемы взаимодействия следователя, руководителя следственного органа и прокурора в досудебном производстве по уголовному делу: дис. ... канд. юрид. наук. М., 2018.
