сотрудник
Россия
сотрудник
Россия
сотрудник
Россия
УДК 34 Право. Юридические науки
В основе статьи — теоретическая посылка, что в действующем Уголовно-процессуальном кодексе Российской Федерации состязательность самодостаточна и отрицает объективную истину. В связи с этим принцип состязательности сторон в Уголовно-процессуальном кодексе Российской Федерации становится самоцелью всего уголовного судопроизводства; в нем отсутствует необходимая общая цель, а существуют лишь одни состязательно-выигрышные цели сторон. Вышеуказанное идет вразрез с диалектикой, призывающей к системному подходу, к наличию общей объективно-истинной цели, которой бы подчинялись все частные цели сторон. Нельзя, чтобы средство (а принцип состязательности сторон — это только средство) становилось целью (самоцелью) всего уголовного процесса, нельзя стирать различие между целью и средствами. Авторы статьи уверены, что объективная истина в уголовном процессе объективно необходима и что объективно-истинная модель уголовного процесса — это более высокий и совершенный тип судопроизводства, чем состязательный (выигрышно-проигрышный) процесс, в котором в поединке (споре) сторон побеждает более сильный, по делу устанавливается вероятная, правовая, формально-юридическая истина, которая может не соответствовать реальной действительности.
состязание сторон, диалектика, объективная истина, формально-юридическая истина, софистика, отдельные цели сторон, общая высокая цель, объективно-истинная модель уголовного судопроизводства, состязательный (выигрышно-проигрышный) тип уголовного процесса
Действующий Уголовно-процессуальный кодекс Российской Федерации (УПК РФ) можно охарактеризовать как яркое выражение состязательной концепции процесса в ее крайней «выигрышно-проигрышной версии». Указанный концептуальный подход программирует и деятельность сторон обвинения и защиты. Вместе с тем, официальная идеология состязательности истинную движущую силу концепта «состязательности», как правило, замалчивает, пряча ее между нейтральных слов, отражающих доказательственные порывы сторон.
В этом контексте сущность защиты выглядит примерно так, как в следующей дефиниции. Защита — это «совокупность законных средств и способов, которыми каждый может сам или с помощью защитника, законного представителя опровергать или снижать уровень доказательств стороны обвинения» [1, с. 40]. Автор приведенного определения здесь ставит точку, умалчивая, что настоящая цель защиты заключается в том, чтобы выиграть процесс (дело) у стороны обвинения. В состязательном УПК РФ четко выражена идея преимущества противоборства сторон, их состязания за победу. Нормативные средства выражения состязательной идеологии ставят стороны в положение, когда они не заинтересованы в поиске объективной истины. Сама идея объективной истины уже не вписывается в современную состязательную идеологию. По этой причине и самого термина «истина» в нем не предусмотрено.
Подчеркнем, что это касается не только стороны защиты. Идея преимущественно состязательно-выигрышного противоборства запрограммирована законодателем для стороны обвинения в пункте 55 статьи 5 УПК РФ: «уголовное преследование — процессуальная деятельность, осуществляемая стороной обвинения в целях изобличения подозреваемого, обвиняемого в совершении преступления». Согласно этой установке сторона обвинения вынуждена не исследовать объективно вопрос о виновности или невиновности подозреваемого, обвиняемого, а изобличить этих субъектов в совершении преступления.
Таким образом, состязательная идеология и технология неизбежно порождает тенденциозность в расследовании, обвинительный уклон в процессуальной деятельности следователя, дознавателя как стороны обвинения. А идеология эта проста и неумолима: только состязание, только соперничество сторон, позволяющее выявить сильнейшего в их конфликте. И ничего кроме такой «победоносной» состязательности в состязательном уголовном процессе России нет и быть не может.
Такая идеологизированная состязательность не является безобидной и для суда. Как справедливо отмечается в правовой литературе: «закрепленный в УПК РФ принцип состязательности низводит положение суда до органа, который лишь формально оценивает представленные в ходе судебного следствия доказательства и не отвечает за поиск истины по делу. В результате создаются условия для того, чтобы в суде господствовала не истина по делу, а умение государственного обвинителя и защитника преподнести суду добытые доказательства по делу» [2, с. 304]. Стороны прикладывают усилия лишь в одном направлении — победить в судебном поединке, одолеть своего процессуального противника. Тем самым законодатель в УПК РФ признает одни только узкопрагматические, состязательные — выигрышные цели, интерес сторон и не признает (вопреки требованиям диалектики) необходимости существования в уголовном процессе общей, высокой объективно-истинной цели.
Однако и в уголовном процессе важен и необходим научный системный подход. Иными словами, необходимо иметь в уголовном процессе помимо отдельных (частных) целей обязательно общую цель, которая стояла бы выше всех частных целей. Но в УПК РФ такой единой цели, по сути, нет, а значит, нет научного системного (диалектического) подхода.
Отсюда вовсе не случайны многочисленные поправки и дополнения в российский уголовный процесс, направленные на усиление то стороны обвинения, то стороны защиты, чтобы обеспечить баланс, паритет сил в состязательном процессе. Вот и сейчас в поле научного обсуждения попал законопроект о поправках в УК РФ и УПК РФ, который призван существенно укрепить позиции адвокатского сообщества, облегчить им путь к достижению победы стороны защиты.
Все это делается под знаменами укрепления состязательности. Но это самое укрепление есть простое топтание на месте. В рамках имеющейся состязательной парадигмы трудно сделать нужные шаги к объективной истине как цели и принципу уголовного процесса. Движение в эту строну есть лишь состязание для состязания, а по делу в итоге устанавливается вероятная, правовая, процессуальная, формально-юридическая истина, поскольку позиция обвинителя может не соответствовать реальной действительности.
Состязательно-выигрышное обвинение и такая же защита неизбежно ведут к отходу от объективности при расследовании уголовных дел у стороны обвинения, к предвзятости расследования. Необъективность со стороны защиты еще более возможна, поскольку законодатель четко установил, что можно защищаться всеми доступными, не запрещенными способами и средствами (ч. 2 ст. 16 УПК РФ). Значит, все относительно, условно, ничего абсолютного нет. Стало быть, сторона защиты может выигрывать процесс (дело), прибегая к софистическим уловкам, например, к «подмене тезиса» и тому подобным приемам, ведь софистика не запрещена законом (УПК РФ).
Именно так, путем словесных уловок, софизмов обучали выигрывать судебные процессы еще софисты в Древней Греции. Софисты выдавали белое за черное и наоборот, используя прием подмены тезиса. Общеизвестно, что именно в отыскании истины Сократ видел основной критерий, отличающий диалектику, «искусство вести рассуждение» от эристики, искусства спора, искусства словесного агона, словесного состязания [3, с. 120, 150—151]. С нашей точки зрения, современный состязательный УПК РФ, по сути, воплощает в себе идеальное представление древнегреческих софистов о сущности судебного процесса как чисто словесного поединка сторон за победу в споре.
И в наши дни приверженцы состязательной (выигрышно-проигрышной) модели уголовного судопроизводства исходят из того, что «новая состязательная теория судебных доказательств — это хорошо забытая софистика, которую мы намерены оправдать в виде риторической стратегии аргументации… Нет истины (объективной). Все гуманитарные истины субъективны, ибо мерилом их является человек» [4, с. 12].
«Чистая» состязательная (выигрышно-проигрышная) концепция действующего либерального УПК РФ находит свое непосредственное действие на практике: нередки случаи, когда доверитель входит в достаточно тесное общение с адвокатом и вместе с ним ищет пути прямого обмана судебного органа, подлога доказательств, что непременно ведет к искажению доказательственной базы по уголовному делу, препятствует суду в установлении объективной истины и грозит вынесением неправосудного и незаконного судебного акта [5, с. 47—48; 6, с. 14].
Нашумевшее дело по обвинению актера Михаила Ефремова проиллюстрировало подобное положение вещей в яркой, а порой и гипертрофированной форме. Здесь было все: и лжесвидетели, и следы, якобы тянувшиеся от космических спутников, и многое другое. Граждане России на примере этого процесса, активно освещавшегося в прессе, смогли узнать, что являет собой эта состязательность, превращающаяся порой в шоу соперничества представителей самого адвокатского сообщества.
В состязательном уголовном процессе «стороны являются хозяевами доказательств» [7, с. 88], и они активны, а суд фактически пассивен. «Пассивность суда как атрибут состязательности в уголовном процессе» [8, с. 124]. Суд призван как арбитр определить победителя поединка сторон. И только.
Однако нельзя забывать, что объективная истина всегда доказывается, («истина — это процесс постепенного постижения» [9, с. 16]), а не выигрывается. Движущую силу уголовного процесса, основанного на объективной истине (объективно-истинная модель уголовного судопроизводства), составляет диалектический процесс познания — движение, развитие: от незнания к знанию.
В отличие от этого движущей силой состязательного уголовного процесса является само состязание сторон за выигрыш дела в свою пользу — «игровой стиль», соперничество, конкуренция, игровое состязание с четко установленными правилами: стороны обвинения и защиты равноправны перед судом, победа за сильнейшим и др. Судебная тяжба есть борьба и состязание, а кто говорит «состязание», тот говорит «игра» [10, с. 94]. Здесь нет системно общей цели. В таком процессе у сторон есть только одна цель перебороть своего процессуального противника, вырвать у него победу, независимо от того, прав ли при этом спорящий по существу или не прав. Государство в состязательном уголовном процессе лишь сторона обвинения. Ему противостоит защита.
С нашей точки зрения, такой уголовный процесс, в котором наличествуют одни лишь личные выигрышные цели сторон и отсутствует общая высокая цель, не может быть по-настоящему эффективным и справедливым. Он утрачивает свою необходимую самостоятельность, независимость и стойкость. Такой уголовный процесс жестко осостязательствован и, по существу, становится простой игрушкой в руках сторон, оказывается в плену их состязательно-выигрышного интереса. В состязательном уголовном процессе нет необходимости познать объективную истину, получить истинное знание о фактических обстоятельствах дела. Это не объективно-исследовательский процесс, а чисто состязательный (выигрышно-проигрышный) процесс.
Некоторые ученые обоснованно критикуют всеопределяющую состязательность УПК РФ, справедливо считая, что в этих условиях «побеждает более сильный, а истина во многих случаях не достигается» [11, с. 20; 12, с. 55]. На наш взгляд, при действительно научном, то есть диалектическом подходе, обвинение и защита в уголовном процессе не могут быть тенденциозно односторонними, меркантильно-выигрышными, а должны носить более сложный — системный характер. Они должны быть необходимой составной частью достижения общей высокой объективно-истинной цели, а не исключительно «элементом состязательности», как в состязательном уголовном процессе: «Право на защиту по своему содержанию является элементом состязательности» [13, с. 59]. Следует к этому только добавить, что и обвинение в состязательном УПК РФ есть «элемент состязательности». Все очерчено состязательным пределом, и объективной истине места нет. Но без истины нельзя.
В мире идет процесс глобализации и в большей степени, как видится, глобализации по-американски, что отразилось и на действующем УПК РФ. Современный либеральный российский уголовный процесс усвоил многие черты англо-американского судопроизводства:
— воспринята идея состязательного предварительного следствия, поскольку дознаватель, следователь и прокурор выполняют лишь функцию обвинения, а им противостоит защита, которая получила право собирать доказательства (без проведения следственных действий);
— англо-американское право не знает института расследования. От этого института в его истинном смысле по сути отказалась и Россия. Во всяком случае, функции расследования сегодня отказано в праве входить в состав основных уголовно-процессуальных функций;
— англо-американское право не требует от суда, а также от присяжных заседателей установления истины; для вывода о виновности обвиняемого достаточно отсутствие «разумного сомнения». УПК РФ воспринял эту концепцию;
— в англо-американском состязательном процессе получили широкое распространение «сделки о признании вины» и различные упрощенные процедуры. В этом направлении развивается и законодательство России. Глава 40 УПК РФ допускает отказ от судебного разбирательства и немедленное вынесение обвинительного приговора, если подсудимый добровольно признал себя виновным в совершении преступления, наказуемого лишением свободы до 10 лет [8, с. 27—28].
И таких дел наберется немало. Как пишет А.В. Победкин: «В среднем более двух третей уголовных дел в стране рассматривается без исследования доказательств, обвинительные приговоры постановляются лишь на основании позиции обвиняемого (вот где действительно инквизиционный подход — возрожденная «царица доказательств», «лучшее доказательство всего света» [15, с. 150].
Как видим, приоритеты существенно поменялись в состязательном УПК РФ: особый порядок судебного разбирательства (при котором от обвиняемого требуется согласие с предъявленным ему обвинением), а не объективная истина в качестве цели доказывания.
Прав А.В. Победкин и в том, что «любое упрощение процессуальной формы неизбежно предполагает изъятие из общего порядка судопроизводства, каких-либо процессуальных гарантий: либо гарантий установления истины, либо гарантий защиты прав и законных интересов личности» [15, с. 124].
Но необходимо признать, что в России совершенно иной природный менталитет. Наша страна всегда исходила из правды (истины), а не из отказа от нее, как в англо-американском процессе. Для нас объективная истина, как и права человека, не относительная, а абсолютная ценность. Стремление к истине есть фундаментальный культурный императив, оно является частью универсальной мировоззренческой схемы, имеющей общечеловеческий характер [14, с. 78—79].
Практика есть критерий истины. Именно практики — Следственный комитет РФ — разработали законопроект «О внесении изменений в Уголовно-процессуальный кодекс Российской Федерации в связи с введением института установления объективной истины по уголовному делу». Однако Государственная Дума данный законопроект не одобрила. Очевидно, что в данном случае объективная истина не всем одинаково выгодна, удобна. Вместе с тем, мы исходим из того, что объективно-истинная модель уголовного процесса — это наиболее совершенный, идеальный тип (модель) уголовного судопроизводства.
Если вдуматься, то следует признать, что в основе современного состязательного УПК РФ лежит гносеология формальной логики, ее тавтологического закона тождества «А=А», не допускающего противоречия, а именно: «состязание для состязания». Однако, с нашей точки зрения, уголовный процесс по своей исконной природе не должен быть основан на тавтологии, не должен быть «замкнут на себя», вследствие того что средства в таком процессе — состязательность (состязательность сторон), повторимся, отождествлены с целью. Иначе говоря, цель не выходит за пределы средств, что явно ненаучно. Настоящий уголовный процесс должен быть выше тавтологии: «состязание для состязания», «обвинение для обвинения», «защита для защиты»; права и законные интересы личности также должны быть выше тавтологических подходов. И состязательность сторон, и обвинение, и защита не вправе быть самодостаточными, а им следует быть составной частью диалектического процесса познания объективной истины по уголовному делу. Лишь тогда, как представляется, уголовный процесс может быть подлинным гарантом законных прав и интересов личности. В противном случае права индивида при тавтологии, присущей современному УПК РФ, становятся заложником «состязания для состязания» — подхода, при котором в действительности виновное лицо (преступник) может выиграть поединок сторон, оказаться сильнее и избежать уголовного наказания. Неслучайно в состязательном процессе нет принципа неотвратимости ответственности виновных. И, наоборот, в действительности невиновный в случае проигрыша состязания становится «без вины виноватым».
Диалектика, на наш взгляд, — это более высокий тип мышления и построения уголовного процесса, нежели формально-логический способ мышления и построения уголовного судопроизводства. «Именно противоречие, а вовсе не его отсутствие, оказывается той реальной логической формой, в рамках которой совершается действительное мышление, реализующее себя в виде развития науки и техники и «нравственности»» [16, с. 126]. В основе диалектики — единство противоположностей «А и не-А».
При этом формальная логика также важна на своем месте. Безусловно, следует учитывать ее рекомендации. В их числе правило, оберегающее от нелепых противоречий самому себе, от манеры переходить от одного категорического утверждения к прямому обратному без всяких объективных на то оснований. К тому же для должностных лиц, ведущих уголовный процесс, надлежит неуклонно руководствоваться требованиями закона о том, что обвинительный приговор не может быть основан на предположениях (ч. 4. ст. 14 УПК РФ).
Все это так, но опять же в соответствии с диалектикой как всеобщей и универсальной закономерностью мы должны признать, что помимо обычной формальной логики должна существовать и существует необычная, превосходящая простой здравый смысл, — логика диалектическая. Точно так же, как существует плоскостная геометрии Эвклида, в соответствии с которой две параллельные линии никогда не пересекаются, есть и «небесная» геометрия Лобачевского, где две параллельные при их продолжении в космическом пространстве пересекаются. Это совершенно разные геометрии.
Правила диалектической логики мы должны учитывать, чтобы мыслить и поступать правильно. Например, чтобы действительно знать предмет, надо охватить, изучить все его стороны, все связи и «опосредствования»; практика — критерий истины; «абстрактной истины нет, истина всегда конкретна» [17, с. 289, 290]; во всем необходима мера и др.
Для более наглядного сравнения этих разных по своей природе логик и под углом зрения критики состязательного УПК РФ, противопоставившего состязательность объективной истине, рассмотрим следующие суждения: «Петр есть Петр»; «Мухтар есть Мухтар». С позиции формально-логического закона тождества это совершенно правильные суждения. Но ведь они тавтологичны и нового знания нам не дают.
Применительно к уголовному процессу формально-логическая тавтология означает отказ от выхода за пределы самодостаточной состязательности («состязания для состязания»). При диалектическом подходе вышеназванные суждения выглядят иначе: «Петр есть человек»; «Мухтар есть собака». Здесь диалектика: отдельное есть общее. «Состязательность есть средство достижения объективно-истинной цели». Здесь диалектика цели и средств. Правда, диалектика свойственна объективно-истинной модели уголовного процесса, а не состязательной модели.
Только диалектикой как подлинно научной методологией должен руководствоваться, на наш взгляд, уголовный процесс, избегая тем самым состязательной тавтологии, при которой не приемлется объективная истина в уголовном судопроизводстве, что, с нашей точки зрения, недостойно самого уголовного процесса. Нельзя лишать личность (подозреваемого, обвиняемого, потерпевшего) права на объективную истину как на абсолютную ценность.
1. Чеботарева И.Н. Паритет обвинения и защиты в российском уголовном процессе // Адвокатская практика. 2018. № 6.
2. Сырых В.М. Логические основания общей теории права. Т. 3. Современное правопонимание. М., 2007.
3. Кессиди Ф.Х. Сократ. Ростов-н/Д., 1999.
4. Александров А.С., Терехин В.В. Пять тезисов из манифеста критических правовых исследований русского уголовно-процессуального права // Вестник Волгоградского государственного университета. Серия 5: Юриспруденция. 2015. № 1.
5. Азаров В.А., Беккер Т.А. Установление истины как основа предотвращения судебных ошибок в уголовном производстве: монография. М., 2019.
6. Китаев Н.Н. Неправосудные приговоры к смертной казни. Системный анализ допущенных ошибок. СПб., 2004.
7. Александров А.С., Ковтун Н.Н., Поляков М.П., Сереброва С.П. Уголовный процесс России: учебник / науч. ред. В.Т. Томин. М., 2003.
8. Петрухин И.Л. Теоретические основы реформы уголовного процесса в России. Ч. 1. М., 2004.
9. Гегель Г.В.Ф. Энциклопедия философских наук. Т. 1: Наука логики. М., 1975.
10. Хейзинга Й. Homo Ludens. В тени завтрашнего дня. М., 1992.
11. Володина Л.М. Назначение и принципы уголовного судопроизводства - основа нравственных начал уголовно-процессуальной деятельности // Вестник Университета имени О.Е. Кутафина. 2018. № 2 (42).
12. Орлов Ю.К. Размышления об истине в уголовном процессе // Судебная власть и уголовный процесс. 2017. № 1.
13. Гусевский В.В. Состязательность в уголовном процессе: понятие и признаки // Nauka-Rastudekt.ru. 2017. № 1.
14. Мальцев Г.В. Социальные основания права. М., 2007.
15. Победкин А.В. Уголовный процесс: состояние вне права: монография. М., 2013.
16. Диалектическое противоречие: сборник. М., Политиздат, 1979.
17. Ленин В.И. Полн. собр. соч. Т. 42. М.: Политиздат, 1970.
