Россия
УДК 34 Право. Юридические науки
ГРНТИ 10.01 Общие вопросы
В данной научной публикации предпринята попытка определения места уголовного права в области противодействия организованным формам экстремистской деятельности. Представленные аргументы, основанные на достижениях доктрины, а также законотворческой, правоприменительной и интерпретационной деятельности, свидетельствуют о позитивном эволюционировании уголовного законодательства в рассматриваемой области юридической техники. В развитии курса уголовной политики в борьбе с экстремизмом продемонстрирована связь уголовного законодательства с Федеральным законом «О противодействии экстремистской деятельности» и Стратегией противодействия экстремизму в Российской Федерации до 2025 года. Выделены этапы противодействия организованным формам экстремистской деятельности с указанием их отличительных черт. Аргументирована позиция о том, что уголовное право в борьбе с экстремизмом занимает одно из лидирующих мест.
экстремизм, борьба, противодействие, место, уголовное право, государство, организованная преступность
Место уголовного права в области противодействия преступлениям, совершаемым в том числе и в различных организованных формах, весьма значимо. Обусловлено это следующим.
Во-первых, современное уголовное право в совокупности с имеющимся законодательством выступает в качестве одного из главных инструментов сдерживания девиантно-криминального поведения.
Во-вторых, юридические новеллы в борьбе с организованной преступностью, обоснованные в том числе и в науке уголовного права, демонстрируют тренд уголовной политики.
В-третьих, рост экстремистских настроений, сопряженных с тактическим, наступательным увеличением одноименных деяний, требует активизации уже существующих юридико-технических механизмов, а также разработки, апробации новых инструментов для снижения криминальной активности радикально настроенных и подогреваемых извне экстремистских организаций, действующих на территории России.
Вышеизложенные аргументы, конечно, не являются исчерпывающими, но дают основание для обращения внимания на развитие уголовного права в области борьбы с организованными формами экстремизма с учетом достижений доктрины, а также законотворческой, правоприменительной и интерпретационной деятельности.
Полагаем, что начать необходимо с рассмотрения трех сверхважных юридических предписаний. Первое закреплено в Федеральном законе от 25 июля 2002 года № 114-ФЗ «О противодействии экстремистской деятельности» [1]. Документ, являющийся правовой основой в исследуемой нами области, дает развернутые характеристики изучаемого явления, при этом акцентируя особое внимание и на его возможных организационных формах, что в том числе прямо вытекает из самого названия этого юридического акта. То есть сам законодатель, разрабатывая и предлагая для реализации организационно-правовые основы противодействия экстремизму, раскрывая такие понятия, как «экстремистская организация», «символика экстремистской организации», а также декларируя в статье 3 «Выявление, предупреждение и пресечение экстремистской деятельности общественных и религиозных объединений, иных организаций, физических лиц» указанного Федерального закона основные направления противодействия экстремистской деятельности, указывает на повышенный уровень общественной опасности одноименных деяний, совершаемых в соучастии.
Второе отражено в Стратегии противодействия экстремизму в Российской Федерации до 2025 года, концентрирующей внимание на формировании в обществе обстановки нетерпимости к экстремистской деятельности и распространению экстремистских идей [2].
Третье определяет поступательное усиление уровня превентивного воздействия на распространение экстремизма путем совершенствования уголовно-правовых институтов.
С нашей точки зрения, именно эти положения стали основой эволюционирования уголовной политики и уголовного законодательства в рассматриваемом сегменте.
Начало такой модернизации было продиктовано принятием Федерального закона от 25 июля 2002 года № 112-ФЗ «О внесении изменений и дополнений в законодательные акты Российской Федерации в связи с принятием Федерального закона “О противодействии экстремистской деятельности”» [3]. Впервые в российском уголовном законодательстве в статьях 2821 и 2822 УК РФ были криминализированы «Организация экстремистского сообщества» и «Организация деятельности экстремистской организации». Реализованные новеллы, по аналогии с конструкцией статьи 209 УК РФ «Бандитизм», сделали уголовно наказуемыми не только факт участия в этих криминально-организованных формах, но и их создание, а также руководство. Новеллой также стал прием, устанавливающий исчерпывающий перечень преступлений, относимых к экстремистским (ст. 148, 149, 213, 214, 243, 244, 280, 282 УК РФ). Не исключая дискуссионность этого подхода, считаем, что в нем присутствует очень важное методологическое зерно, позволяющее четко определить круг общественных отношений, благ и ценностей, непосредственно страдающих при совершении деяний экстремистского толка. На рассматриваемом этапе развития уголовного законодательства к таковым, исходя из места расположения статей, указанных в диспозиции статьи 2821 УК РФ, относились: конституционные права и свободы, общественная безопасность, общественная нравственность, конституционный строй и безопасность государства. То есть фактически мы видим лишь 4 группы общественных отношений, расположенных в трех основных разделах Уголовного кодекса РФ. Это дает основание предположить, что, хотя основная масса экстремистско-криминальных форм девиантного поведения и сосредоточена в главе 29 УК РФ, закрепляя при этом особый терминологический и системный инструментарий, вместе с тем, наблюдается осознанность опасности этого явления и для других наиболее значимых объектов, находящихся под уголовно-правовой охраной.
Следующий этап противодействия организованным формам экстремистской деятельности можно связать с модернизацией подхода к понятию таких преступлений. В частности, Федеральный закон от 24 июля 2007 года № 211-ФЗ «О внесении изменений в отдельные законодательные акты Российской Федерации в связи с совершенствованием государственного управления в области противодействия экстремизму» радикально изменил ранее заложенную концепцию, представив легитимное основание для признания всех умышленных преступлений экстремистскими при их совершении на основе одноименной мотивации. В пояснительной записке к данному документы были обозначены причины для использования такого приема. К основным из них были отнесены несовершенство правовой базы в борьбе с экстремизмом и повышенный уровень общественной опасности объединений экстремистской направленности [4].
Представленный подход, по мнению многих ученых, стал еще более дискуссионным, чем уже ранее заложенный [5, с. 101—106]. Фактически он размывал границы экстремизма по всему Уголовному кодексу РФ, тем самым уходя от выделения его концептуальных черт, в первую очередь лежащих в области определения именно тех общественных отношений, которые и должны демонстрировать сущность современной экстремистской деятельности, в том числе ее организованных форм. Вместе с тем, понимая отмеченную нами проблему, Пленум Верховного Суда РФ в постановлении от 4 декабря 2014 года № 16 «О судебной практике по делам о преступлениях против половой неприкосновенности и половой свободы личности» в первом же пункте отметил, что мотив совершения преступлений, предусмотренных в статьях 131 и 132 УК РФ, для их квалификации значения не имеет, особо выделяя при этом такие его разновидности, как удовлетворение половой потребности, месть, национальная или религиозная ненависть, желание унизить потерпевшее лицо и т. п.
Не ставя под сомнение то, что этот посыл предопределен юридико-техническим конструированием отмеченных уголовно-правовых норм, не охватывающих особые виды мотивационного поведения, отметим, однако, что предложенный подход требует уточнения по следующим вопросам. В частности, не учитывая мотив национальной или религиозной ненависти при правовой оценке содеянного, возможно ли отнесение изнасилования, совершенного на основе этого побуждающего фактора, к экстремистскому деянию? Например, по мнению представителей высшей судебной инстанции, комментирующих постановление Пленума Верховного Суда РФ «О судебной практике по уголовным делам о преступлениях экстремистской направленности», любое деяние, если судом будет признано в качестве обстоятельства, отягчающего наказание, совершение его по экстремистским мотивам, следует считать преступлением экстремистской направленности [6]. То есть фактически наложенное законодателем обязательство в учете экстремистского мотива как отягчающего вину признака, в том числе и в рамках главы 18 УК РФ, должно учитываться как отягчающее, но при этом не влиять на квалификацию. Такой прием должен реализовываться и при оценке иных деяний, не содержащих признака, отраженного в пункте «е» части 1 статьи 63 УК РФ, но мотивом совершения которых явилась политическая, идеологическая, расовая, национальная или религиозная ненависть, или вражда либо ненависть или вражда в отношении какой-либо социальной группы.
В поддержку данного аргумента можно привести позицию законодателя, отраженную в Уголовно-процессуальном кодексе РФ. В частности, пункт 2 части 1 статьи 73 УПК РФ к обязательным обстоятельствам, подлежащим доказыванию, относит мотив совершения преступления. Полагаем, что этот перечень изложен в соответствующей иерархии. Выводя мотив на второе место, можно констатировать, что его сверхважное значение определено и в уголовно-процессуальном праве.
Следующим этапом противодействия организованным формам экстремистской деятельности стало дробление признаков приготовления к криминально-экстремистской деятельности путем самостоятельной криминализации склонения, вербовки или иного вовлечения лица в деятельность экстремистского сообщества или экстремистской организации в рамках части 11 статьи 2821 УК РФ и части 11 статьи 2822 УК РФ. Полагаем, что такой юридико-технический прием позволяет не только более четко разграничить действия главных организаторов и пособников организованных форм экстремистской деятельности, но и дифференцированно подойти к определению характера и степени общественной опасности такой противоправной деятельности в целях построения более четкой системы уголовно-правового противодействия.
Подводя итог кратко проведенному исследованию, подчеркнем, что уголовное право в противодействии различным формам экстремистской деятельности, в том числе и организованным, занимает одно из лидирующих мест. Это подтверждается современным курсом российской уголовной политики в отмеченной области, характеризующимся следующими отличительными чертами:
— во-первых, осознанностью сверхвысокой опасности организованных форм экстремистской деятельности для конституционного строя и безопасности государства;
— во-вторых, наступательной криминализацией и усилением уровня ответственности за деяния экстремистской направленности, совершаемые в соучастии;
— в-третьих, видится и дальнейшая модернизация уголовного законодательства в области противодействия экстремизму в формах уточнения признаков одноименных деяний и возможной криминализации новых преступлений, основанных на политической, идеологической, расовой, религиозной ненависти или вражде.
1. Российская газета. 2002. 30 июля.
2. Стратегия противодействия экстремизму в Российской Федерации до 2025 года (утв. Президентом РФ 28.11.2014 № Пр-2753). Доступ из СПС «КонсультантПлюс» (дата обращения: 02.12.2019).
3. О внесении изменений и дополнений в законодательные акты Российской Федерации в связи с принятием Федерального закона «О противодействии экстремистской деятельности»: федеральный закон от 25 июля 2002 г. № 112-ФЗ // Российская газета. 2002. 30 июля.
4. О внесении изменений в отдельные законодательные акты Российской Федерации в связи с совершенствованием государственного управления в области противодействия экстремизму (по вопросам совершенствования законодательства в части уголовной и административной ответственности за экстремистскую деятельность) вместе с пояснительной запиской к проекту федерального закона «О внесении изменений в отдельные законодательные акты Российской Федерации»: законопроект № 400063-4. URL: http://asozd2.duma.gov.ru/main.nsf/(Spravka)?OpenAgent&RN=400063-4 (дата обращения: 02.12.2019).
5. Востриков П.П., Петрянин А.В. Концептуальные особенности государственной политики противодействия экстремизму: теоретико-правовые аспекты // Власть. 2014. № 3. С. 101-106.
6. Комментарий к постановлениям Пленума Верховного Суда Российской Федерации по уголовным делам / Н.И. Бирюков, О.Н. Ведерникова, С.А. Ворожцов и др.; под общ. ред. В.М. Лебедева. 3-е изд., перераб. и доп. М.: НОРМА, 2014.
