сотрудник
Россия
сотрудник
Россия
УДК 34 Право. Юридические науки
ГРНТИ 10.01 Общие вопросы
В работе анализируются основные подходы в реагировании государства на совершенное преступление: карательный, реабилитационный, восстановительный. Авторы обосновывают необходимость постепенного перехода уголовной политики России от карательного подхода к парадигме восстановления нарушенных прав и законных интересов сторон и предлагают практики его внедрения в российское уголовное законодательство.
уголовно-правовой конфликт, восстановительное правосудие, возмещение причиненного преступлением вреда
Как в российской, так и зарубежной юридической литературе одной из наиболее обсуждаемых проблем была и остается проблема борьбы с преступностью. В различные исторические эпохи, в разных странах мыслители пытались предложить обществу наиболее эффективные, по их мнению, меры социального контроля над преступностью. Если попытаться систематизировать все имеющиеся в этом направлении учения, то можно, на наш взгляд, говорить о формировании трех основных подходов в реагировании государства на совершенное преступление: карательный, реабилитационный, восстановительный.
Карательный подход складывался на протяжении всего развития человечества практически до конца XX века как идея возмездия преступнику. В советской научной литературе отстаивали кару как цель наказания такие видные ученые, как: Н.А. Беляев [1], И.И. Карпец [2, с. 141 и др.], П.П. Осипов [3, с. 60] и ряд других. Справедливости ради следует отметить, что немало было и противников признания кары в качестве цели наказания, среди них такие несомненные авторитеты, как: М.Д. Шаргородский [4, с. 23—24], И.С. Ной [5, с. 65], А.Л. Ременсон [6] и др. Но и они, отрицая кару как цель наказания, признавали за ней значение сущностного признака наказания, что, впрочем, было отражено и в статье 20 УК РСФСР 1960 года.
Хотя большинство современных российских ученых все же отказались от термина «кара», тем не менее карательный подход к преступнику до сих пор фактически является превалирующим в российской действительности [7]. Как в уголовном, так и уголовно-процессуальном законах присутствует ярко выраженное преобладание публично-правовых интересов над частноправовыми. Характерными чертами такого подхода являются: отнесение законом абсолютного большинства преступлений к числу дел публичного обвинения; направленность правоохранительных и судебных органов на обеспечение неотвратимости уголовной ответственности; высокая доля осужденных среди лиц, привлеченных к уголовной ответственности (следствие почти не прекращает возбужденные уголовные дела, а суд практически не выносит оправдательных приговоров); справедливое наказание за преступление, то есть соответствующее характеру и степени общественной опасности содеянного и другим обстоятельствам; отсутствие условий для межличностного контакта обвиняемого и потерпевшего [8].
Реабилитационный подход в борьбе с преступностью основан на той идее, что преступники не могут полностью отвечать за собственные поступки, обусловленные как их индивидуальными особенностями, так и социальными факторами [9, с. 75]. Сторонники данной позиции главную задачу в воздействии на преступность видят в социализации преступника, обучении его жизни без правонарушений [10, с. 389—393]. Реализация такого подхода предполагает социальное сопровождение уголовного судопроизводства информацией, характеризующей личность обвиняемого и его социального окружения, в целях максимальной индивидуализации уголовной ответственности.
Таким образом, преступление здесь рассматривается как показатель социального неблагополучия обвиняемого и, следовательно, все судопроизводство направлено на его социальную адаптацию. Такие установки сегодня доминируют в системе ювенальной юстиции. Несмотря на то, что уже с 70-х гг. XX века появились мнения, что такой подход к борьбе с преступностью не работает, он до сих пор применяется в различных вариациях.
Как карательный, так и реабилитационный подходы к реагированию государства на преступления имеют существенные недостатки. В обоих случаях государство практически безразлично относится к интересам потерпевшего, а при карательном подходе — также и интересам лица, совершившего преступление. Поэтому в 80-е гг. XX века в противовес указанным подходам стала формироваться концепция восстановительного правосудия. Ее идеологи [8; 11] выдвинули гипотезу о том, что воздействие на преступность может быть эффективным только в том случае, если оно будет направлено на устранение уголовно-правового конфликта путем примирения преступника и его жертвы, возмещения причиненного преступлением вреда, ресоциализации правонарушителя.
Такой подход, как отмечают некоторые исследователи, был воспринят как некое ноу-хау [12, с. 65], хотя на самом деле эта идея далеко не нова — правовым культурам разных народов всегда были свойственны обычаи разрешения конфликтов путем переговоров, возмещения ущерба и примирения. Например, в таком отечественном правовом памятнике, как Русская Правда (ст. 1), нашли свое закрепление как карательный, так и восстановительный подходы, как право потерпевшего воздать виновному, так и отказ от мести: «…не будеть кто мьстя, то 40 гривен за голову…» [13, с. 61].
Основу восстановительного правосудия составляет особый тип отношения к преступлению — на первый план выдвигается необходимость восстановления вреда, причиненного преступлением потерпевшему и активное вовлечение виновного в этот процесс в целях осознания содеянного. Таким образом, данная концепция стала попыткой сбалансирования потребностей общества, жертвы и правонарушителя.
Сегодня такой подход воспринят во многих странах мира и продолжает набирать обороты. Отметим, что из-за трудностей перевода на разные языки описывается он разными терминами: «восстановительное правосудие», «общинное правосудие», «реституционное правосудие», «внесудебное разрешение конфликтов» и другими. В зарубежных странах используются различные виды практик восстановительного правосудия: посредничество (медиация), семейные конференции, круги правосудия и т. д. [8; 14; 15].
Рассматриваемая тенденция стала настолько распространенной, что нашла отражение в международных актах. Так, начиная с 2000 года вопросы восстановительного правосудия стали темами обсуждения на Конгрессах ООН по предупреждению преступности и обращению с правонарушителями. Например, в ходе работы X Конгресса 2000 года [16] была предложена модель реституционного правосудия; XIII Конгресс 2015 года [17] отметил необходимость вовлечения общественности для повышения эффективности борьбы с преступностью.
Значительное внимание регулированию вопросов восстановительного правосудия уделяется и в документах других международных организаций. В частности, в 1999 году Комитет министров Совета Европы отметил, что государства — члены ЕС используют процедуру посредничества (медиации) при производстве по уголовным делам как «гибкую, доступную, нацеленную на разрешение существа конфликта и вовлечение в его разрешение сторон меру, расцениваемую в качестве дополнения к традиционному уголовному процессу или как альтернатива ему» [18]. В 1987 году принята рекомендация Комитета министров № 6 R (87) 18 относительно упрощения уголовного правосудия, где развивается идея внесудебного разрешения уголовно-правовых конфликтов «в качестве возможной замены уголовному преследованию» [19].
Российское законодательство, неотъемлемой частью которого являются общепризнанные принципы и нормы международного права и международные договоры Российской Федерации, по вопросу применения практик восстановительного правосудия находится в процессе становления. Тем не менее нельзя говорить и об отсутствии правовых норм по указанному вопросу.
Так, Федеральный закон от 27 июля 2010 года № 193-ФЗ «Об альтернативной процедуре урегулирования споров с участием посредника (процедуре медиации)» [20] закрепляет возможность внесудебного использования примирительных процедур при рассмотрении дел в рамках гражданского и арбитражного судопроизводств. К сожалению, деятельность данного закона не распространяется на уголовное судопроизводство, однако следует заметить, что в июне 2018 года Государственная Дума рассматривала и одобрила в первом чтении законопроект о распространении процедуры медиации на административное судопроизводство [21]. Вполне вероятно, что в ближайшем будущем подобные инициативы появятся и применительно к уголовному процессу. Тем более что реализация технологий восстановительного правосудия и применения примирительных процедур значатся как одно из направлений развития в Концепции долгосрочного социально-экономического развития Российской Федерации на период до 2020 года [22].
Все же ряд исследователей отмечают проблемные моменты введения в российскую правовую практику полноценной модели восстановительного правосудия [23].
На сегодняшний день уголовное и уголовно-процессуальное законодательство в качестве предпосылки введения восстановительного правосудия содержат институт освобождения от уголовной ответственности в связи с примирением сторон (ст. 76 УК РФ, 25 УПК РФ). Кроме того, неким компромиссом между сторонниками карательного и восстановительного правосудия могут выступать уголовные наказания, направленные на возмещение вреда, причиненного преступлением.
Предложения о введении в уголовный закон подобных дополнительных наказаний реституционного характера высказывали, например, В.П. Малков [24], А.И. Фатхутдинов [25] и др.
Большинство исследователей (например, О.А. Тарнавский [26], В.И. Баловнева [27]) рассматривают возмещение вреда, причиненного преступлением, исключительно в рамках уголовно-процессуального права, С.В. Юношев относит данный институт к числу межотраслевых, или комплексных [28, с. 925], отмечая, что он регламентируется нормами не только уголовного и уголовно-процессуального, но и гражданского и гражданско-процессуального права.
По нашему мнению, возмещение вреда, причиненного преступлением, является одним из важнейших институтов не только уголовно-процессуального, но и уголовного права, в том числе должно быть провозглашено в статье 43 УК РФ в качестве одной из целей уголовного наказания, а также — выступать самостоятельным видом наказания, причем как дополнительным, так и основным. Представляется, что во многих случаях, в особенности по преступлениям против собственности небольшой и средней тяжести, наказания, направленные на возмещение вреда, причиненного преступлением, могут успешно заменить собою лишение свободы и другие наказания.
Такое наказание существует, например, в УК Киргизии — «тройной айып», оно применяется за впервые совершенное умышленное преступление небольшой и средней тяжести. Введя подобный вид наказания в УК РФ, можно назвать его «возложение обязанности возместить причиненный преступлением вред». Как и в УК Киргизии, следует предусмотреть наложение этого наказания в размере, втрое большем, чем размер причиненного вреда, при этом две части предназначаются к выплате потерпевшему в возмещение причиненного ему морального и материального вреда, третья часть — государству в возмещение расходов по судопроизводству. Целесообразно предусмотреть наложение данного наказания, как и по УК Киргизии, не только в денежной, но и натуральной форме, поскольку у подсудимого далеко не всегда имеется возможность выплатить денежный штраф, в то же время он может возместить ущерб в натуральной форме, например, исправить или восстановить умышленно поврежденное или уничтоженное имущество, передать потерпевшему свое имущество взамен похищенного и т. п. [29, с. 100—104].
Кроме того, в содержание данного наказания следовало бы включить и публичные извинения потерпевшему в присутствии суда, доведение приговора до сведения общественности (путем опубликования в средствах массовой информации, оглашения в трудовом коллективе и т.п.) по решению суда. Опубликование приговора как дополнительный вид наказания предусмотрен, например, в УК Голландии, причем стоимость этого опубликования может быть судом возложена на подсудимого [30, с. 7—8].
В связи с этим предлагаем ввести в УК РФ новую статью — статью 451 в следующей редакции:
«Статья 451. Возложение обязанности возместить причиненный преступлением вред
1. Возложение обязанности возместить причиненный преступлением вред назначается в качестве основного либо дополнительного наказания осужденным за совершение преступлений небольшой и средней тяжести в случаях, предусмотренных соответствующей статьей Особенной части настоящего Кодекса.
2. Возложение обязанности возместить причиненный преступлением вред может назначаться и в случаях, когда оно не предусмотрено соответствующей статьей Особенной части Кодекса, если с учетом характера и степени общественной опасности совершенного преступления и личности виновного суд признает назначение данного наказания целесообразным в качестве основного либо дополнительного.
3. Возложение обязанности возместить причиненный преступлением вред назначается в денежной или натуральной форме. В случае назначения этого вида наказания в денежной форме с подсудимого взыскивается денежная сумма, втрое превышающая размер причиненного преступлением материального вреда. Две части денежной суммы взыскиваются в пользу потерпевшего в возмещение причиненного ему материального и морального вреда, одна часть — в пользу государства.
4. С учетом характера и степени общественной опасности преступления, обстоятельств дела, личности виновного, его материального и семейного положения, мнения потерпевшего, иных заслуживающих внимания обстоятельств, суд может назначить возложение обязанности возместить причиненный преступлением вред в натуральной форме. В этом случае на осужденного могут быть возложены одна или несколько обязанностей, направленных на возмещение вреда: исправить или восстановить поврежденное или уничтоженное имущество; передать потерпевшему свое имущество взамен похищенного, уничтоженного, поврежденного; выполнить в пользу потерпевшего определенные судом работы; принести потерпевшему публичные извинения в присутствии суда и др.
5. В случае уклонения осужденного от отбывания наказания в виде возложения обязанности возместить причиненный преступлением вред, оно заменяется судом на исправительные работы. При этом из заработка осужденного производятся удержания в доход потерпевшего в размере пятнадцати процентов заработка и в доход государства в размере пяти процентов заработка. Исправительные работы в этом случае отбываются осужденным до полного возмещения вреда, причиненного преступлением, но не более чем два года».
По нашему мнению, в России назрела необходимость постепенного перехода российского законодателя и правоприменителя от карательного подхода в уголовной юстиции к парадигме восстановления нарушенных прав и законных интересов сторон.
В качестве промежуточного этапа следует активнее применять на практике уже имеющийся институт освобождения от уголовной ответственности в связи с примирением сторон, а также вводить в уголовный закон виды наказаний, направленных на возмещение вреда, причиненного преступлением. Последнее должно быть закреплено и среди целей уголовного наказания.
1. Беляев Н.А. Цели наказания и средства их достижения в исправительно-трудовых учреждениях // Беляев Н.А. Избранные труды. СПб., 2003. С. 285-499.
2. Карпец И.И. Наказание: социальные, правовые и криминологические проблемы. М., 1973. 228 с.
3. Осипов П.П. Теоретические основы построения и применения уголовно-правовых санкций (аксиологические аспекты). Л.: Издательство ЛГУ, 1976. 134 с.
4. Шаргородский М.Д. Наказание, его цели и эффективность. Л., 1973. 160 с.
5. Ной И.С. Вопросы теории наказания в советском уголовном праве. Саратов: Издательство Саратовского ун-та, 1962. 257 с.
6. Ременсон А.Л. Теоретические вопросы исполнения лишения свободы и перевоспитания заключенных: автореф. дис. ... д-ра наук. Томск, 1965. 63 с.
7. Сыч К.А., Лапшин В.Ф. Состоятельность абсолютных теорий уголовного наказания: проверка временем // Юридическая наука и практика: Вестник Нижегородской академии МВД России. 2017. № 2 (38). С. 120-123.
8. Зер X. Восстановительное правосудие: новый взгляд на преступление и наказание. М.: МОО Центр «Судебно-правовая реформа», 2002. 328 с.
9. Стойко Н.Г. Уголовный процесс западных государств и России: сравнительное теоретическо-правовое исследование англо-американской и романо-германской правовых систем. СПб.: Издательство юридического факультета СПбГУ, 2006. 264 с.
10. Шнайдер Г.Й. Криминология / под общ. ред. Л.О. Иванова. М.: Издат. группа «Прогресс» - «Универс», 1994. 504 с.
11. Кристи Н. Плотность общества / под ред. Я.И. Гилинского. СПб.: Алетейя, 2014. 152 с.
12. Шестакова Л.А. Восстановительное правосудие как новая аналитическая парадигма // Вестник Тверского государственного университета. Серия «Философия». 2013. Вып. 4. С. 60-67.
13. Русская Правда. Краткая редакция // Древнерусское государство и право / под ред. Т.Е. Новицкой. М., 1998.
14. Havnen Karen J. Skaale, Christiansen Øivin Knowledge Review on Family Group Conferencing Experiences and Outcomes. Bergen, 2014. URL: http://www.fgcnetwork.eu/en/publications (дата обращения: 12.09.2019).
15. Махов В.Н., Василенко А.С., Чебуханова Л.В. Элементы восстановительного правосудия в уголовном судопроизводстве // Вестник Пермского университета. Юридические науки. 2017. Вып. 35. C. 107-121. DOI:https://doi.org/10.17072/1995-4190-2017-35-107-121.
16. Правонарушители и жертвы: ответственность и справедливость в процессе отправления уголовного правосудия. URL: http://www.un.org/russian/topics/ crime/docs10.htm (дата обращения: 12.09.2019).
17. Доклад о работе тринадцатого Конгресса Организации Объединенных Наций по предупреждению преступности и уголовному правосудию. Документ ООН A/CONF. 222/17. URL: http://www.un.org/ru/events/crimecongress2015 (дата обращения: 12.09.2019).
18. Рекомендация № R (99) 19 Комитета министров Совета Европы «По посредничеству в уголовных делах» (Вместе с «Пояснительным меморандумом») (принята 15.09.1999). Доступ из СПС «КонсультантПлюс» (дата обращения: 12.09.2019).
19. Рекомендация № 6 R (87) 18 Комитета министров Совета Европы «Относительно упрощения уголовного правосудия» (принята 17.09.1987). Доступ из СПС «КонсультантПлюс» (дата обращения: 12.09.2019).
20. Об альтернативной процедуре урегулирования споров с участием посредника (процедуре медиации): федеральный закон от 27 июля 2010 г. № 193-ФЗ. Доступ из СПС «КонсультантПлюс» (дата обращения: 12.09.2019).
21. Проект федерального закона № 421600-7 «О внесении изменений в отдельные законодательные акты Российской Федерации в связи с совершенствованием примирительных процедур». Доступ из СПС «КонсультантПлюс» (дата обращения: 12.09.2019).
22. О Концепции долгосрочного социально-экономического развития Российской Федерации на период до 2020 года: распоряжение Правительства РФ от 17 ноября 2008 г. № 1662-р (ред. от 10.02.2017) . Доступ из СПС «КонсультантПлюс» (дата обращения: 12.09.2019).
23. Лысова А.В., Кури Х. Препятствия на пути развития восстановительного правосудия: сравнительный анализ России, Канады и Германии // Всероссийский криминологический журнал. 2018. Т. 12, № 6. С. 806-816. DOI:https://doi.org/10.17150/2500-4255.2018.12(6).806-816.
24. Малков В.П. Кумулятивные санкции в советском уголовном праве // Укрепление законности и борьба с преступностью в условиях формирования правового государства / под ред. С.В. Бородина и др. М., 1990. С. 97-100.
25. Фатхутдинов А.И. Цели наказания и правовое регулирование механизма их достижения по УК РФ: автореф. дис. … канд. юрид. наук. Казань, 2003. 25 с.
26. Тарнавский О.А. Вопросы повышения эффективности способов возмещения вреда, причиненного преступлением, в рамках уголовного судопроизводства // Вестник Владимирского юридического института. 2011. № 3. С.144-147.
27. Баловнева В.И. Совершенствование механизма возмещения вреда, причиненного преступлением, юридическому лицу // Вестник Оренбургского государственного университета. 2013. № 3 (152). С. 14-18.
28. Юношев С.В. Отраслевая принадлежность института возмещения вреда, причиненного преступлением // Lex Russica. 2014. Т. XCVI. № 8. С. 920-927.
29. Кристи Н. Пределы наказания / пер. с англ. В.М. Когана; под ред. А.М. Яковлева. М.: Прогресс, 1985. 167 с.
30. Кальмтхоут А ван, Тарбагаев А.Н. Система санкций в уголовном праве Голландии и России. Красноярск, 1997. 110 с.
