сотрудник
Россия
УДК 34 Право. Юридические науки
ГРНТИ 10.01 Общие вопросы
В статье рассматриваются основания появления процессуального статуса подозреваемого по уголовному делу. Анализируются права и обязанности указанного лица, в том числе право на защиту. С учетом требований УПК РФ, правовых позиций Конституционного Суда РФ и Пленума Верховного Суда РФ делается вывод о необходимости законодательного закрепления процессуального статуса лица, чьи права и законные интересы затрагиваются проводимыми в его отношении процессуальными действиями по проверке сообщения о преступлении в порядке статьи 144 УПК РФ и приравнивания его к статусу подозреваемого, поскольку в ходе доследственной проверки он обладает правом на защиту от фактически проводимого в его отношении уголовного преследования.
право на защиту, подозреваемый, лицо, чьи права и законные интересы затрагиваются проводимыми в его отношении процессуальными действиями по проверке сообщения о преступлении, участие защитника, оплата вознаграждения адвокату, доследственная проверка
Назначением уголовного судопроизводства является защита личности потерпевшего и привлекаемого к уголовному преследованию от незаконного ограничения прав и свобод, а также их восстановление. Этот постулат закреплен в УПК РФ в качестве основного положения права и деятельности. Определенные шаги по детализации указанного положения делаются Пленумом Верховного Суда РФ и Конституционным Судом РФ. Вместе с тем, в практической деятельности органов предварительного расследования актуализируются проблемы, вытекающие непосредственно из буквы уголовно-процессуального закона, а также из несогласованности положений других источников уголовно-процессуального права, регламентирующих права и свободы личности, вовлеченной в уголовно-процессуальные отношения.
Одним из центральных участников досудебного уголовного судопроизводства является подозреваемый. Его права и законные интересы в уголовном судопроизводстве получили в последнее время в УПК РФ такую степень развития, что отдельные авторы отметили существенный «перегиб» закона в детализации его статуса в сравнении с другим участником процесса — потерпевшим [1; 2].
Статья 46 УПК РФ «Подозреваемый» устанавливает, что появление этого субъекта возможно только по уголовному делу и только по решению лица, осуществляющего предварительное расследование. Рассматриваемый участник уголовно-процессуальных отношений имеет признаваемый законом интерес, в связи с чем, обладает широким правом обжалования действий и бездействия должностного лица, ведущего уголовный процесс, и правом на защиту.
При принятии следователем (дознавателем) решения о появлении по уголовному делу подозреваемого, он должен разъяснить последнему его право на защиту и осуществить конкретные действия по привлечению в процесс защитника указанного лица. Статья 49 УПК РФ «Защитник»: определяет последнего как лицо, осуществляющее защиту прав и интересов подозреваемых и обвиняемых и оказывающее им помощь при производстве по уголовному делу. Казалось бы, данное нормативное положение вполне увязывается с предписаниями статьи 46 УПК РФ, поскольку традиционно появление защитника в уголовном деле связано с решением следователя (дознавателя) о закреплении и реализации статуса подозреваемого, в отношении которого осуществляется уголовное преследование по расследуемому делу. Вместе с тем, пункт 6 анализируемой статьи существенно усложняет отработанную годами процедуру появления защитника по уголовному делу. В нем речь идет о том, что защитник может вступать в процесс при осуществлении процессуальных действий, затрагивающих права и свободы лица, в отношении которого проводится проверка сообщения о преступлении в порядке статьи 144 УПК РФ.
В указанной ситуации, когда права и интересы лица затрагиваются проверочными действиями, проводимыми в порядке статьи 144 УПК РФ, уголовное дело еще не возбуждено и далеко не всегда будет возбуждено в будущем. При этом уголовное преследовани, в традиционном понимании как деятельность по изобличению конкретного лица в совершении преступления также не проводится. Указанное положение пункта 6 части 3 статьи 49 появилось в УПК РФ в 2013 году, когда законодатель вслед за высшими судебными инстанциями страны констатировал необходимость расширения прав лица, в отношении которого фактически осуществляется уголовное преследование, и закрепил возможность появления защитника ранее непосредственного возбуждения уголовного дела.
Пленум Верховного Суда РФ также сформулировал правовую позицию о том, что правом на защиту обладают: лицо, в отношении которого осуществляются затрагивающие его права и свободы процессуальные действия по проверке сообщения о преступлении в порядке, предусмотренном статьей 144 УПК РФ; подозреваемый; обвиняемый; подсудимый; осужденный; оправданный, а также любое иное лицо, права и свободы которого существенно затрагиваются или могут быть существенно затронуты действиями и мерами, свидетельствующими о направленной против него обвинительной деятельности, независимо от формального процессуального статуса такого лица [3, п. 1].
Представляется, Пленум в данном случае отметил, что возникновение права на защиту связано не с формальным закреплением официального процессуального статуса и не с конкретной стадией уголовного судопроизводства, а с ограничением прав и свобод лица, то есть с фактически проводимым в его отношении уголовным преследованием. По сути, указанное есть ни что иное, как развитие правовой позиции Конституционного Суда РФ, сформулированной по делу гр. Маслова. Согласно последней отсутствие в законе положений, определяющих правомочия участников уголовного судопроизводства, чьи интересы существенным образом затрагиваются совершаемыми процессуальными действиями и принимаемыми решениями, не может служить основанием для ограничения их права защищать свои права и законные интересы с помощью адвоката [4].
Тем не менее, несмотря на значительное время, прошедшее с момента публичной фиксации этих правовых позиций, их реализация в отношении лица, не имеющего процессуального статуса подозреваемого в ходе доследственной проверки, в практической деятельности органов предварительного расследования имеет существенные трудности. Защитник, как известно, может участвовать в уголовном судопроизводстве по назначению должностных лиц и по соглашению с доверителем. В ходе доследственной проверки следователь не может привлечь защитника по назначению, поскольку не может принять необходимых мер по оплате его труда в связи с отсутствием к тому нормативной возможности.
В частности, статья 131 УПК РФ называет в качестве процессуальных издержек суммы, выплачиваемые адвокату в связи с его участием в уголовном деле по назначению следователя, дознавателя или суда. В данном случае и здесь подчеркивается необходимость участия адвоката исключительно по уголовному делу и выплат в стадии возбуждения уголовного дела не предусматривает.
Подзаконные акты, регламентирующие порядок расчета и возмещения процессуальных издержек [5], предусматривают вынесение следователем (дознавателем) постановления об оплате услуг адвоката в качестве основания для выплаты соответствующего вознаграждения также по уголовному делу. В итоге отсутствие нормативной возможности для должностных лиц, ведущих процесс, привлечь защитника по назначению лицу, в отношении которого проводится доследственная проверка, создает предпосылки для ограничения и нарушения прав граждан.
Таким образом, учет законодателем в тексте уголовно-процессуального закона судебных правовых позиций по расширению прав лиц, в отношении которых осуществляется уголовное преследование, без должной детализации статуса последних и процедуры реализации этих прав, не позволяет публичным органам уголовного преследования обеспечить права и интересы вовлеченных в уголовное судопроизводство граждан.
Другой стороной рассматриваемой проблемы являются ситуации, когда в ходе предварительного расследования проводится уголовное преследование в отношении лица, не имеющего формального статуса. Речь, в частности, идет о случаях производства процессуальных (следственных) действий, которые затрагивают или могут затронуть права и законные интересы лица, не имеющего процессуального статуса подозреваемого. Например, когда необходимо допросить лицо, в отношении которого имеются сведения о его причастности к совершению преступления, однако они недостаточны для принятия решений о фиксации статуса подозреваемого, указанных в статье 46 УПК РФ.
Наиболее часто на практике это происходит тогда, когда уголовное дело возбуждено по факту совершения преступления, а имеющаяся совокупность доказательств еще не достаточна для задержания лица в порядке статьи 91 УПК РФ или избрания меры пресечения в его отношении, либо принятие данных решений не обусловлено необходимостью применения процессуального принуждения по уголовному делу.
Весьма показательной является ситуация, возникшая при расследовании уголовного дела № 12014250186, возбужденного по заявлению Л.Е.А. по факту причинения ей телесных повреждений Ф.Ю.В. и Г.А.В.
Указанное дело было возбуждено по факту, а не в отношении конкретных лиц, несмотря на то что в заявлении о преступлении последние были прямо указаны как лица, причинившие телесные повреждения. Длительное время Ф.Ю.В. и Г.А.В. участвовали в следственных действиях, в том числе в очных ставках с потерпевшей, в качестве свидетелей. Свидетель И.Е.А. опознала Ф.Ю.В. как лицо, которое подвергло заявителя избиению и подтвердило это на очных ставках с обоими фигурантами дела. Тем не менее Ф.Ю.В. и Г.А.В. длительное время следователем в процессуальный статус подозреваемого не ставились. Последнее послужило основанием обращения указанных лиц с жалобой к следователю об изменении их процессуального статуса, а когда жалоба была оставлена без удовлетворения, — обжалованию в порядке статьи 125 УПК РФ в Железнодорожный районный суд г. Рязани.
Постановлением судьи Железнодорожного районного суда от 14 июня 2018 года требования заявителей были удовлетворены, постановление следователя об отказе в удовлетворении ходатайства об изменении процессуального статуса было признано незаконным и необоснованным; суд возложил на руководителя следственного органа обязанность устранить допущенные нарушения закона.
Указанное решение суда в апелляционном порядке не обжаловалось и вступило в законную силу, однако Ф.Ю.В. и Г.А.В. в статус подозреваемых поставлены не были. В кассационном порядке решение Железнодорожного суда было обжаловано прокуратурой Рязанской области. В кассационном представлении указано, что постановление следователя об отказе в удовлетворении ходатайства об изменении процессуального статуса является законным и обоснованным, поскольку разрешено правомочным лицом, в соответствующей процедуре, оснований для постановки заявителей в статус подозреваемых следователем усмотрено не было. Суд же, по мнению прокуратуры, явно вышел за пределы своих полномочий, дав оценку доказательствам, собранным по уголовному делу, и вошел в обсуждение обстоятельств, относящихся к компетенции органов предварительного следствия.
Президиумом Рязанского областного суда 15 мая 2019 года кассационное представление заместителя прокурора Рязанской области было рассмотрено и в удовлетворении его требований отказано. В обосновании принятого решения Президиум указал: районный суд не выходил при рассмотрении жалобы в порядке статьи 125 УПК РФ за пределы своих полномочий; указаний следственному органу не давал, оценку доказательств не проводил. Суд лишь перечислил протоколы следственных действий и другие материалы, свидетельствующие об осуществлении уголовного преследования в отношении Ф.Ю.В. и Г.А.В. и их фактическом процессуальном статусе [6].
Таким образом, по рассматриваемому делу сложилась ситуация, которая требует в первую очередь реакции законодателя по изменению действующего уголовно-процессуального закона. Как представляется, она обусловлена исключительно непоследовательным изложением условий и оснований появления подозреваемого в досудебном уголовном судопроизводстве. Отсутствие четкой регламентации статуса лица, чьи права и законные интересы ограничиваются проводимыми процессуальными действиями, вынуждают следователей изворачиваться, фактически нарушать закон и действовать вразрез с проанализированными выше позициями высших судебных инстанций страны.
Следователи не имеют возможности реализовать право гражданина на участие защитника по назначению в ходе доследственной проверки, поэтому не всегда разъясняют указанное право или предлагают привлечь защитника только по соглашению. Опасаются и во всех необходимых случаях присвоить лицу процессуальный статус подозреваемого, в том числе из-за возможной постановки в будущем вопроса о реабилитации. Рассматривая повод и основание, склоняются к возбуждению уголовного дела по факту. В ходе расследования длительное время не принимают решения о статусе подозреваемого, поскольку применение мер уголовно-процессуального принуждения не обусловлено складывающейся следственной ситуацией. Избрание по таким делам меры пресечения, когда длительное время гражданин участвует в деле в статусе свидетеля и не скрывается от органов предварительного расследования, также вряд ли возможно признать законным.
Известна анализируемая проблема и науке; причем исследователи не предлагают рассмотреть вопрос о возможном появлении подозреваемого на этапе доследственной проверки или об упрощении порядка присвоения рассматриваемого статуса, а считают возможным ввести в оборот новых участников процесса. Так, Е.В. Сопнева предложила ввести фигуру «заподозренного» [7], когда оснований для закрепления статуса подозреваемого еще нет, а имеется необходимость фактической реализация права лица на квалифицированную юридическую помощь. А.Н. Заливин [8] в целом придерживается аналогичной позиции и подчеркивает потребность в процессуальном закреплении такого «промежуточного» статуса.
Другую позицию занимает В.Н. Григорьев, который полагает, что вводить новых участников в уголовное судопроизводство необходимости не имеется, поскольку УПК РФ предоставил лицам, в отношении которых производятся процессуальные действия, затрагивающие их права и законные интересы, возможность пользоваться услугами адвоката, не приобретая какого-либо формального статуса. Этот правовой механизм, по мнению указанного автора, гораздо эффективнее обеспечивает права таких лиц [9]. И.В. Смолькова в целом разделяет указанную точку зрения [10].
Полагаем, назрела необходимость пересмотра законодателем подхода к учету в тексте УПК РФ правовых позиций, сформулированных высшими судебными инстанциями России. В частности, следует не только закреплять в законе сформулированные судом установки, но и модернизировать действующие нормы закона, непосредственно направленные на реализацию вводимых правовых предписаний.
В части рассматриваемой проблемы следует фиксировать в законе статус всех участников уголовного процесса, в том числе и тех, чьи права и законные интересы существенно ограничиваются или могут быть ограничены проводимыми в их отношении процессуальными и следственными действиями как в ходе доследственной проверки сообщения о преступлении, так и в ходе предварительного расследования уголовного дела.
Тем не менее следовать по пути простого расширения перечня участников уголовного судопроизводства нецелесообразно. Считаем возможным закрепить в законе дополнительное основание для появления подозреваемого в досудебном производстве; реализация в его отношении процессуальных действий по проверке причастности к совершению преступления, затрагивающих или способных затронуть его права и законные интересы, свидетельствующих о проводимом в его отношении уголовном преследовании.
Естественно, что появление такого участника на стадии возбуждения уголовного дела с неизбежностью породит дискуссию о том, как может осуществляться на данном этапе уголовное преследование, когда вопрос о наличии оснований для возбуждения уголовного дела положительно еще не решен. Понимая возможность появления подобных вопросов, отметим, что реализация нашего предложения должна привести к реформированию, а возможно и устранению стадии возбуждения уголовного дела, которая, не отвечая реалиям правоохранительной практики и запросам сегодняшнего дня, своим существованием создает непреодолимые препятствия для реализации прав и свобод человека и гражданина.
Расширение оснований появления подозреваемого снимет, наконец, дискуссию по вопросу дополнения перечня участников уголовного судопроизводства; закрепления «промежуточного» статуса лица, привлекаемого к уголовному преследованию; снимет двоякость в понимании используемых законодателем терминов «подозреваемый» и «лицо, подозреваемое в совершении преступления»; обсуждения возможности участия в уголовно-процессуальных отношениях лица, не имеющего формального статуса.
Закрепление в нормах УПК РФ нашего предложения позволит реализовать декларативно закрепленное в настоящий момент право на участие защитника лица, в отношении которого проводятся проверочные мероприятия, а также подтолкнет ведомственного нормотворца скорректировать порядок оплаты труда адвоката-защитника не только в ходе предварительного расследования, но и на этапе возбуждения уголовного дела. Также это позволит искоренить порочную практику применения мер процессуального принуждения, имеющих прежде всего целью постановку лица в процессуальный статус, а не обеспечение нормального хода уголовного судопроизводства.
1. Гриненко А. Потерпевший должен иметь не меньше прав, чем обвиняемый // Российская юстиция. 2002. № 9. С. 51-52.
2. Смирнова И.С. Асимметрия прав потерпевшего и обвиняемого (подозреваемого) // Вестник Омской юридической академии. 2016. № 2 (31). С. 59-62.
3. О практике применения судами законодательства, обеспечивающего право на защиту в уголовном судопроизводстве: постановление Пленума Верховного Суда РФ от 30 июня 2015 г. № 29. Доступ из СПС «КонсультантПлюс» (дата обращения: 28.08.2019).
4. По делу о проверке конституционности положений части первой статьи 47 и части второй статьи 51 Уголовно-процессуального кодекса РСФСР в связи с жалобой гражданина В.И. Маслова: постановление Конституционного Суда РФ от 27 июня 2000 г. № 11-П // Собрание законодательства РФ. 2000. № 27, ст. 2882.
5. О порядке и размере возмещения процессуальных издержек, связанных с производством по уголовному делу, издержек в связи с рассмотрением дела арбитражным судом, гражданского дела, административного дела, а также расходов в связи с выполнением требований Конституционного Суда Российской Федерации и о признании утратившими силу некоторых актов Совета Министров РСФСР и Правительства Российской Федерации; постановление Правительства РФ от 1 декабря 2012 г. № 1240 (вместе с «Положением о возмещении процессуальных издержек, связанных с производством по уголовному делу, издержек в связи с рассмотрением дела арбитражным судом, гражданского дела, административного дела, а также расходов в связи с выполнением требований Конституционного Суда Российской Федерации»); Об утверждении порядка расчета вознаграждения адвоката, участвующего в качестве защитника в уголовном судопроизводстве по назначению органов дознания, органов предварительного следствия или суда, в зависимости от сложности уголовного дела: приказ Минюста РФ и Минфина РФ от 5 сентября 2012 г. № 174/122н.
6. Постановление Президиума Рязанского областного суда от 15 мая 2019 г. по уголовному делу № 12014250186 // Архив Рязанского областного суда за 2019 год.
7. Сопнева Е.В. Развитие представлений о заподозренном лице // Актуальные проблемы уголовного процесса. 2014. № 11 (48). С. 2568-2573.
8. Заливин А.Н. «Лицо, подозреваемое в совершении преступления» или «подозреваемый»: соотношение понятий // Научные труды Российской Академии юридических наук (РАЮН). Вып. 9. В 3 т. Т. 3. 2009. С. 884-888.
9. Григорьев В.Н. Обретение лицом уголовно-процессуального статуса подозреваемого: в чем проблемы? // Вестник Моск. ун-та МВД России. 2016. № 4. С. 41-46.
10. Смолькова И.В. Нужна ли фигура «заподозренного» в уголовном судопроизводстве? // Вестник Восточно-Сибирского института МВД России. 2019. № 3. С. 70-75.
