Москва, Россия
сотрудник
В статье рассматриваются проблемы судебной диагностики при квалификации и расследовании преступлений против собственности, обозначаются вопросы экспертной диагностики как одного из исследовательских методов, характеризующих объект экспертного исследования, определяющих условия и особенности процессов его изменения. В статье определяется значимость использования диагностических методов при проведении фоноскопических экспертиз при расследовании хищений, которыми структурируются не только причинно-следственные зависимости, но и устанавливаются механизмы образования различных изменений в объектах, представленных на исследование.
диагностика, квалификация, исследование, фоноскопическая экспертиза, хищение, звукозапись, фонограмма, искажение, преступное событие
На современном этапе развития науки криминалистики достаточную актуальность получила проблема использования возможностей диагностики в противодействии преступности. Это по большей мере было обусловлено тем, что разработанная теория криминалистической идентификации не смогла дать объяснение тем или иным явлениям, формирующимся при решении экспертных задач на этапе раскрытия и расследования преступлений.
Одним из исследователей данной проблемы стал В.А. Снетков, с подачи которого в научный оборот был введен термин «диагностические экспертизы», определяющие отдельные группы экспертиз вне связи с криминалистической идентификацией. По мнению ученого, «криминалистическая диагностика» является учением о закономерностях распознавания криминалистических объектов по их признакам. При этом
В.А. Снетков небезосновательно утверждает, что диагностика и идентификация, совпадая по целям, различаются как два особых вида познавательной деятельности [1, с. 103].
Экспертная диагностика как один из исследовательских методов по своему содержанию характеризует объект исследования, а также его свойства, состояния, условия и особенности процессов его изменения. Значимость диагностических исследований заключается в том, что они позволяют определять не только причинноследственные зависимости, но и устанавливать механизмы образования различных изменений в исследуемых объектах.
К этому следует добавить, что диагностические методы в экспертных исследованиях позволяют установить: а) структуру обстановки преступного события; б) механизм отдельных стадий события преступления, временные характеристики преступления; в) различные свойства взаимодействующих объектов, а также их количество; г) причины событий и связь с последствиями [2, с. 122].
Особое значение диагностические экспертизы имеют при расследовании преступлений против собственности, совершаемых с использованием средств сотовой связи.
Так, 29 июня 2017 года Ч., используя мобильный телефон с подключенным к нему неустановленным абонентским номером, отправил СМС-сообщение на абонентский номер, принадлежащий ранее ему незнакомой О., находящейся по адресу: г. Тольятти, бульвар Туполева, 8, содержащее заведомо ложные сведения о блокировке банковской карты последней, с указанным в тексте номером телефона для информации, оформленным на несуществующего человека, находящемся в пользовании Ч. Получив указанное сообщение, О., неосведомленная о преступных намерениях Ч., осуществила звонок на указанный в сообщении номер телефона. Ей ответил Ч., который назвался представителем Центрального банка России Нестеровым Сергеем Николаевичем, чем ввел потерпевшую в заблуждение. В разговоре, выяснив сведения о наличии у О. денежных средств на ее банковской карте, оформленной в АО «Глобэкс Банк» и прикрепленной к счету, подтвердил ложную информацию о блокировке ее карты и убедил в целях недопущения хищения принадлежащих ей денежных средств и разблокировки банковской карты пройти к банкомату и выполнить действия под его руководством. После чего О. проследовала к банкомату АО «Глобэкс банк», расположенному в отделении АО «Глобэкс банк», где под руководством Ч., не осознавая смысл и последствия совершаемых ею операций, пыталась перевести денежные средства с принадлежащей ей вышеуказанной банковской карты на лицевой счет абонентского номера телефона, однако по неустановленным причинам ей этого сделать не удалось. Обратившись к сотруднику АО «Глобэкс банк» О. выяснила, что ее карта не блокировалась и у нее обманным путем пытались похитить принадлежащие ей деньги (приговор Автозаводского районного суда г. Тольятти Самарской области от 17 октября 2018 г. № 1-603/18).
В подобных ситуациях исключительное значение для доказывания имеет судебная фоноскопическая экспертиза. Как правило, при расследовании преступлений против собственности на исследование экспертам-фоноскопи- стам поступает (а) фонограмма, выполненная в ходе проведения оперативно-разыскных мероприятий (б) аудиозаписи разговоров, сохраненные потерпевшим на электронный носитель, которым зачастую выступают мобильные устройства сотовой связи.
В результате прослушивания телефонных переговоров в целях проверки неизменности и полноты отражения на цифровой фонограмме реально состоявшегося акустического события на разрешение судебной фоноскопической экспертизы ставится вопрос о наличии или отсутствии на цифровой фонограмме признаков монтажа и иных изменений, привнесенных в фонограмму в процессе ее записи или после ее окончания.
Если при решении данной экспертной задачи эксперт не обнаруживает резких изменений параметров записанного сигнала, то в большинстве случаев делает вывод, что признаков монтажа в пределах разрешающей способности и чувствительности аппаратуры не обнаружено.
Однако, как справедливо утверждает Е.И. Галяшина, такой вывод по своей сути носит условный характер (обусловленный чувствительностью примененного метода и разрешающей способностью технического средства) и не устраняет полностью сомнений в достоверности звуковой информации как доказательства [3, с. 334].
Это обусловлено тем, что возможна маскировка следов редактирования, монтажа и иных искусственно привнесенных изменений звуковых данных с помощью современного программного обеспечения. С помощью компьютерных программ у фигурантов имеется возможность создать желаемую форму звуковой волны, подогнать темп и изменить спектральные характеристики, тембр и качество звучания исходной фонограммы, удалить следы монтажных переходов, что существенно затрудняет процесс производства судебной фоноскопической экспертизы. При этом они не выявляются из-за недостаточного технического оснащения фоноскопических лабораторий, неполноты представленных материалов либо отсутствия оригинала фонограммы, устройства звукозаписи, сведения о технологической цепочке записи, условиях, обстоятельствах ее производства и т. д.
К этому следует добавить, что аутентичная фонограмма коммуникативного события должна отвечать критериям непрерывности, непосредственности записи звуковых сигналов от первоисточника звука, одновременности записи речевых и иных сигналов от различных источников, соблюдения временной и линейной последовательности записи сигналов, полноты отображения речевого события [4, с. 15].
Так, Н., используя мобильное устройство сотовой связи, находясь в городе Липецке в районе действия базовой станции ОАО «Вымпел-Коммуникации» (Билайн), позвонил на абонентский номер, находящийся в пользовании К., изменив голос, от имени сына сообщил ложные сведения о том, что его забрали в полицию. Далее Н., представившись сотрудником правоохранительных органов капитаном Б., сообщил К. о задержании ее сына сотрудниками полиции с наркотическим веществом и предложил К. заплатить за освобождение сына от уголовной ответственности денежные средства. Воспринимая ситуацию реально и желая помочь сыну, К. по требованию Н. через платежный терминал
ОАО «Сбербанк России» внесла наличный платеж на счет абонентского номера, находившегося в пользовании Н.
В ходе расследования уголовного дела, возбужденного по данному факту, следователем было изъято абонентское устройство у О., на котором были записаны два аудиофайла «5590048.wav», «5590463.wav», содержащие аудиозапись разговора между мужчиной и женщиной, подтверждающие показания потерпевшей. Аудиофайлы были скопированы на CD-R, который был направлен на фоноскопическую экспертизу. Диагностика голоса мужчины показала, что компьютерные программные средства подозреваемым не использовались, деформация голоса производилась фигурантом без технического сопровождения. В результате проведенного исследования экспертом было установлено, что голос и речь лица, реплики которого обозначены как М1 в установленном тексте спорных фонограмм, принадлежат Н. (приговор Советского районного суда города Липецка от 18 мая 2016 г. по делу № 1-51/16).
В свою очередь, записанный речевой сигнал, который исследует фоноскопист, может быть искажен не преднамеренно, в силу произошедшего технического дефекта, а также других случайных явлений, изменений ситуационных условий. К примеру, непрерывность звукозаписи на мобильное устройство сотовой связи, произведенной потерпевшим самостоятельно, нарушается вследствие дефекта канала связи, внешнего воздействия на устройство во время звукозаписи и т. п.
Серьезные затруднения для исследования представляет копия звукозаписи, предоставленная инициатором экспертизы вместо оригинала. При этом техническая последовательность изготовления такой копии как правило не прослеживается, эксперт не может установить — были ли привнесены искусственно признаки редактирования/монтажа или они явились следствием естественных искажений звукового сигнала.
В сложившейся ситуации, когда после вывода эксперта о монтаже фонограммы следует с большой вероятностью вывод о ее фальсификации, при недостаточно надежных способах его обнаружения многие эксперты считают более рациональным избегать категорического вывода о монтаже и указывают лишь на наличие или отсутствие его признаков [5, с. 25]. Поэтому инициатору проведения фоноскопического исследования звукозаписи, сохраненной на мобильное устройство сотовой связи, необходимо предоставлять сам носитель, на который записывалась устная речь фигуранта. После получения такого носителя с записанной звукозаписью особое внимание экспертом уделяется тому, было ли осуществлено исследование по установлению факта наличия либо отсутствия внесения изменений, например, посредством использования компьютерных устройств и программного обеспечения в целях изменения голоса и осуществлялась ли так называемая «имитация обликовых характеристик диктора».
К таким характеристикам принято относить половозрастные и анатомо-физиологические характеристики диктора, региональную принадлежность, эмоциональное состояние говорящего, его психофизиологическое состояние (отклонение от нормы, патологии), уровень образования и речевой культуры, социокультурный статус [6, с. 153].
При этом по инициативе эксперта при обнаружении признаков внесения таких изменений в фонограмму может быть поставлен в известность об этом инициатор экспертного исследования, даже в случае отсутствия характерного вопроса в постановлении о назначении судебной экспертизы.
Отмечая значимость подобного исследования, А.К. Лебедева поясняет, что судебная фоноскопическая экспертиза обликовых характеристик личности обычно назначается в случаях, когда нет возможности провести идентификацию лица по имеющимся в материалах дела фонограммам. Необходимость в диагностике различных обликовых характеристик диктора возникает обычно, когда лицо, чей голос записан на фонограмме, неизвестно и требуется получить ориентирующую информацию для его розыска [7, с. 180].
Однако результаты такой экспертизы могут быть выражены только в вероятной форме, так как основы судебной диагностики характеристик лица, речь которого запечатлена на аудиозаписи, закладываются на базе закономерностей корреляции речевых и физиологических характеристик, которые не могут обеспечить категоричности вывода. Данный фактор обусловливается тем, что на речь и голос может воздействовать одновременно совокупность объективных обстоятельств, условия происхождения которых эксперт не может определить однозначно.
Таким образом, в настоящее время при расследовании преступлений против собственности в целях решения диагностических задач перед экспертами помимо традиционных вопросов «о монтаже и оригинальности записи» могут быть поставлены вопросы (а) о пародировании, синтезировании речи; (б) о программном изменении характеристик голоса и устной речи; (в) об имитации окружающей обстановки видео- или звукозаписи; (г) об ином использовании компьютерных технологий для обработки звука.
1. Снетков В.А. Проблемы криминалистической диагностики // Труды ВНИИ МВД СССР 1972. № 23. С. 103-104.
2. Криминалистика. Полный курс: в 2 ч. Часть 1: учебник для бакалавриата и специалитета / В.В. Агафонов [и др.]; под общ. ред. В.В. Агафонова, А.Г. Филиппова. 6-е изд., перераб. и доп. М.: Издательство Юрайт, 2018. 449 с.
3. Галяшина Е.И. Проблемы криминалистической диагностики фальсификации фонограмм, получаемых при проведении оперативно-розыскных мероприятий // Научная школа уголовного процесса и криминалистики Санкт-Петербургского государственного университета и современная юридическая наука: сборник статей по материалам Международной научно-практической конференции. СПб., 2016. С. 334-357.
4. Галяшина Е.И. Судебная фоноскопическая экспертиза: проблемы диагностики аутентичности фонограмм // Вестник Университета имени О.Е. Кутафина. 2014. № 3 (3). С. 15-26.
5. Малютин М.П., Лысогорская С.В. Некоторые вопросы использования цифровой фонограммы как доказательства по уголовным делам // Юридический вестник Кубанского государственного университета. 2011. № 3 (8). С. 25-27.
6. Лебедева А.К. Некоторые особенности процессуальной регламентации судебной фоноскопической экспертизы обликовых характеристик личности // Актуальные проблемы российского права. 2016. № 10 (71). С. 153-159.
7. Лебедева А.К. Формулирование вопросов судебной фоноскопической экспертизы обликовых характеристик личности // Правовые проблемы укрепления российской государственности. 2016. С. 180-181.
